– Ваш отец умный человек. О каком деле речь?

– Я сейчас сообщу вам информацию, с которой вы сможете арестовать как минимум двух преступников: педофила и мстителя. Парня, на совести которого трупы мужчин, которые мы нашли.

Неожиданно вокруг стало еще темнее. За окнами машины, справа и слева от дороги, закончились жилые дома. Освещенный участок остался позади, теперь они ехали по шоссе между Шарлоттенбургом и Целендорфом, которое по диагонали пересекало Груневальд.

– Хорошо, и что вы хотите взамен?

– Что бы у вас ни было против меня и что бы я вам сейчас ни рассказал, вы должны немедленно обеспечить охрану детям моей бывшей жены.

– Почему?

– Потому что меня шантажируют. И мое второе требование: вы должны отпустить меня до шести часов утра завтрашнего дня.

– Вы, наверное, спятили.

– Очень может быть. Но не так сильно, как эти сумасшедшие здесь.

– Что это? – Энглер быстро взглянул на пассажирское сиденье.

Связанными руками Штерн с трудом вытащил из пиджака видеокассету и бросил ее полицейскому.

– Это запись из спальни риелтора в Ванзее. Посмотрите, что он и его жена хотели сделать с Симоном, если у вас нервы выдержат.

– Это он всем заправляет?

– Риелтор? Нет.

Штерн постарался как можно скорее объяснить Энглеру, что он выяснил за последние часы.

Завтра рано утром в условленном месте встречи педофилов должна состояться сделка по продаже ребенка. У Симона было видение, что при этой передаче товара он убьет торговца. Из мести.

– И вы в это верите?

– Нет. Если это и случится, то завтра утром на мосту появится не Симон, а другой мститель. И будет застрелен торговцем при первой возможности.

Энглер медленно подъехал к перекрестку Хюттенвег и Кёнигсаллее.

– Ладно, предположим, ваша невероятная теория верна, – недоверчиво произнес комиссар, – но откуда об этом знает мальчик?

Штерн обернулся посмотреть, не преследуют ли их, но, за исключением мотоцикла, удалявшегося в сторону трассы Афус, не увидел никого. Они одни стояли на красном сигнале светофора, посередине леса.

– Почему ваш мандант, Симон Сакс, вдруг стал видеть не только прошлое, но и будущее?

– Без понятия.

Дождь усиливался. Энглер переключил дворники на следующую скорость.

– «Без понятия» – это плохой ответ, если вы хотите, чтобы я освободил вас. Откуда мне знать, вдруг вы сами в этом замешаны?

Они поехали дальше, и Штерн удивился странному шуму мотора. Как будто Энглер заправился бензином с низким октановым числом.

– Поэтому вы не должны меня задерживать. Завтра утром я вам это докажу. На мосту.

– И где именно это будет?

– Сначала мы заключим сделку, потом я раскрою адрес.

«Минуточку! Что это такое?»

Штерн раздраженно наклонился вперед. Он ошибся. С мотором все было в порядке. Звук, напоминающий работающую газонокосилку, доносился снаружи. И он становился все громче.

– Кто-нибудь еще знает о нашей встрече? – неожиданно спросил Энглер. Он выглядел встревоженным, и напряжение тут же передалось Штерну.

– Никто, – неуверенно ответил Роберт.

– А что это тогда был за номер?

– Какой номер?

Роберт нащупал радиотелефон в кармане своего пиджака. Аппарат был все еще включен. Это значило…

– С которого вы мне звонили. Кому принадлежит телефон?

Энглер нервничал все сильнее, даже обернулся назад.

– Риелтору, но почему?..

Дворники сместились вправо, собрав дождевую воду, которая на несколько секунд превратилась в лупу на лобовом стекле, через которую Штерн все увидел.

Мотоциклист. Он развернулся. С выключенными фарами, без шлема, вытянув вперед руку, он ехал прямо на них.

Светофор загорелся зеленым светом, и Энглер включил передачу.

«Черт возьми! Борхерт ведь нас предупреждал. Любой ребенок может определить местонахождение сотового и…»

Удар. Мысли Штерна отключились.

Три выстрела прозвучали абсолютно безобидно, как шипение влажных новогодних петард, у которых сгорела только половина черного пороха. Но этот приглушенный звук был обманчив. С убийственной силой пули пробили лобовое стекло, которое осыпалось, как конфетти, внутрь машины.

Штерн не мог сказать, какая из них попала в комиссара, голова которого повалилась на руль. Светофор по-прежнему горел зеленым. Чуть позже, когда вспыхнул желтый, включилось и внутреннее освещение в салоне автомобиля. Находясь в шоковом состоянии, Роберт не сразу это осознал. В тот момент его мозг был занят страшными картинами: мотоциклист, разбитое стекло, бесконтрольно дергающаяся рука комиссара.

У Штерна зуб на зуб не попадал. Ему было холодно. От шока, боли, паники и дождя, который вдруг стал бить ему прямо в лицо. Лишь тогда он понял, откуда взялся свет: его дверь была открыта. Кто-то распахнул ее.

– Вы нарушили уговор, – прошипел из темноты мужчина. Затем Штерн ощутил что-то холодное у виска: мотоциклист приставил пистолет ему к голове.

– Большой привет от Голоса. Вы же хотели узнать правду о реинкарнации.

Штерн крепче зажмурил глаза. Его голова вибрировала от напряжения. И в этот момент он понял, что все описания последних секунд не соответствуют действительности. По крайней мере, в его случае. Никакой фильм не прокручивался у него перед глазами в ожидании смерти. Не возникло ни одного неподвижного образа. Вместо этого на полсекунды Штерн сумел почувствовать все клеточки своего тела, каждую по отдельности. Он зафиксировал глухой стук, с которым надпочечники каждую секунду выбрасывали все больше адреналина в его кровеносную систему. Он слышал, как расширялись его бронхи, и ощущал ускоренные сокращения сердца – словно маленькие взрывы в грудной клетке. Одновременно изменилось и его восприятие внешнего мира. Ветер казался не чем-то единым целым, а волной бесчисленных атомов кислорода, которые били по его коже, как дождевые капли.

Штерн услышал собственный крик. Он боялся, как еще никогда в жизни. В то же время и все другие эмоции стали острее, ярче. Словно ему в последний раз хотели показать, на какие чувства он был бы способен, если бы только дал жизни еще один шанс. Потом ему показалось, что он начал таять и растекаться. Он ощущал, как состоящий из атомов и молекул Роберт Штерн стремится распасться на отдельные элементы, чтобы облегчить пуле проникновение в его тело. Глубокая грусть, как мантия, уже почти накрыла его, как прозвучал смертельный выстрел.

Пуля вылетела из пистолета. Точно в цель, как и планировалось. Прямо в висок. Там образовалась дырка размером с ноготь, из которой вытекала кровь, словно из плохо закрытой бутылки с кетчупом.