– Молитвой. – Донето произнес это таким тоном, что было понятно: он и не рассчитывал, что ему поверят.

Все знали, что Бронт состоит в коллегии. А ее члены зачастую были могущественными волшебниками.

– Принципат, – вмешался в разговор предводитель отряда, – объясните, что здесь произошло?

– Пробудилось нечто, спавшее от начала времен. Его, наверное, погрузили в сон еще до основания Древней Империи. Но почему оно вдруг проснулось именно сегодня? Может, его кто-то нарочно пробудил? Из-за нас? Что в нас такого особенного? Или в вас?

– Хороший вопрос.

Элс прижал ноющую руку к груди и скривился. Не хватало еще стать участником расследования. Если им займутся всерьез, то обнаружат талисман. Он не стал рассказывать им о второй злорадной сущности, которую почувствовал.

– Может, дело в епископе? – предположил Горт.

– Что? – воскликнули хором сразу несколько человек.

– Ну, я подумал: может, это страшилище было древним богом – из тех, кому приносили человеческие жертвы. Когда епископ убился, была уже почти ночь. Наверное, потому существо и пробудилось.

– Неплохая версия, но, как и все остальные, мы не можем ее проверить, – кивнул Донето. – Давайте лучше соберемся с силами, а гадать будем потом. Хект, с тобой все в порядке?

– Я пустил газы, теперь меньше болит.

– Полюбуйтесь-ка, наш сын болот пустил газы, – фыркнул Пинкус. – Остальные-то обычно просто пердят.

Хотя все в отряде и мечтали поскорее покинуть злосчастное место, со стоянки удалось сняться лишь в полдень.

Нужно было прийти в себя. Из Элса словно выкачали всю энергию и силу воли в придачу.

Прошлой ночью они столкнулись не просто со злобным духом или коварной тенью – то создание своей жуткой мощью могло сравниться разве что с чудищем из леса Эсфири.

Уже близилась ночь, когда они выбрались из Оунвидийской теснины. Пленники и их конвоиры теперь гораздо теплее относились друг к другу, хотя, как заметил Горт, никто ни на ком жениться пока не собирался.

На северо-востоке от теснины, в деревеньке под названием Тампас, располагалась небольшая сторожевая башня, где нес дозор маленький отряд. Путников встретили около дюжины солдат.

Предводитель браунскнехтов тут же исчез. Профессионал до мозга костей – наплевал на собственные нужды и отправился строчить отчет для начальства.

Остальные с радостью набросились на еду. После ужина Донето позвал:

– Хект! Горт! Сюда.

Втроем они отошли в сторонку.

– Прошлой ночью, – начал принципат, – случилось нечто удивительное. Создание, которое называют богоном, явилось по нашу душу, и спасла нас лишь удача или провидение божье. Важно одно: Орудия Ночи так боятся одного патриаршего принципата, что готовы пробудить даже древнюю мощь. В наши дни такого еще не случалось. Я весьма удивлен, что подобное создание встретилось мне наяву, а не в Писании.

Элс обрадовался. Пускай Донето думает, что все случилось исключительно из-за него. Хотя, вполне возможно, так оно и было.

– А вы уверены, – спросил он, – что Ночь сама сподвиглась на такое?

– Ты о чем, Хект?

– Не враг-волшебник ли пробудил это создание?

– Возможно, – после некоторого раздумья кивнул Бронт. – Но я не понимаю, как это было сделано. Не знаю ни одного мага, кому хватило бы сил на такое.

– Может, вы насолили кому-то из богов? – предположил Пинкус.

Принципат помрачнел. Он ведь как-никак был служителем церкви, а церковь признавала лишь одного бога.

– Прошу прощения, – поправился Горт, – кому-то из демонов.

– Хитрый Пинкус, – пробормотал Элс.

Его собственные единоверцы исповедовали тот же самый постулат: есть только один бог, всемогущий и истинный, а остальные – не боги, а лишь демоны, предавшиеся ворогу.

Донето чуть просветлел:

– Может, ты и прав, Горт. Мы уже стали свидетелями немыслимого, так что, пожалуй, не стоит отбрасывать и такую возможность.

– «Лишь разумом открытым можно узреть единственную дорогу, ведущую из тьмы в безопасное грядущее».

– Ну да. Детская истина.

Элс не смог сдержать удивления.

– Это из Келама, – пояснил Горт, – «Письма тосканам».

– Боюсь, не читал.

– А их обычно только в семинарии и читают.

Теперь Элс запутался окончательно.

– Полагаю, – усмехнулся принципат, – у брата нашего Хекта мало было возможностей в его родных болотах приобщиться к мудрости.

Элс ухватился за эту соломинку:

– Моя семья никогда не отличалась особой набожностью. Так что наизусть я ничего не помню.

– Не важно, – махнул рукой Бронт. – Важно спасение и дела господа нашего.

– Как это?

– Господь воззвал ко мне, но сначала я ничего не понял. В Коннек я явился охваченный спесью. Даже неудавшееся покушение не наставило меня на путь истинный, но господь терпелив. Он послал вас, вывел меня из Коннека и охранил в Оунвидийской теснине. Теперь я готов услышать его и выполнить возложенное на меня. Ладно-ладно, я и не рассчитывал, что вас тоже осенит откровение. Но хочу обсудить наше положение.

– А положение таково, – подхватил Горт, – что мы остались без работы. Здесь мы вас защитить не сможем. Вот бросят вас в подземелье, зачем вам тогда охранники? А если и не бросят, вы не сможете нам платить.

– Все возможно. Но Йоханнес вряд ли зайдет так далеко. Он посадит меня под замок, пока Безупречный не выполнит его требований. Дело решится тихо. Тогда я снова отправлюсь в Брот, и мне понадобится охрана.

Элс внимательно посмотрел на Донето. Он не застал того принципата, который явился очищать Коннек от ереси, зато много слышал о нем от уцелевших телохранителей. Нет, люди не могут изменить свою суть, они лишь притворяются из тактических соображений.

– Я всего лишь хочу сказать, что вы нужны мне, несмотря на грядущую задержку.

Элс довольно крякнул. Какая удача – телохранитель члена коллегии!

– Хорошо, я останусь с вами.

Донето кивнул.

– Посмотрим, в каких условиях будет держать нас император. Быть может, вы и получите свое жалованье.

Племенца считалась одним из самых богатых городов во всей Фиральдии. Формально это была республика, независимый город-государство, на деле же, как и большинство других городов Фиральдии, ею правило несколько кланов. Однако здесь их власть распространялась не так далеко, как в прочих местах, потому что в здешних водах водилась более крупная рыба.

Предки Граальского императора происходили из дома Транцелла: именно первенцы дома Транцелла становились графами Племенцы, хотя само семейство уже не имело в округе большого влияния. Сам Йоханнес был мелким дворянином, пока курфюрсты не избрали его императором. Такой кандидат всех устраивал – легко управлять и так же легко в случае чего отстранить от дел. Но у Ганзеля обнаружился сильный характер, он был тверд в своих убеждениях и умел убеждать других. Алчность патриархов росла, и на этом фоне Йоханнес смотрелся особенно выгодно и привлекал на свою сторону фиральдийских дворян, которые желали освободиться из церковной хватки.