Хоть и не уверена, что хочу. Но уже поздно – слишком о многом я догадалась сама.

Возможно, я просто хотела услышать опровержение. Даже если это будет ложью.

«Его построили мы с Рамоном».

Я молчала. Он не должен был так отвечать. Он должен был отрицать – и рассказать, ОТКУДА у него ключ. И ВСЕ. А теперь получалось…

«Да, – ответил он на невысказанный вопрос. – Это мы устроили катастрофу».

Он снова тихо застонал и закрыл глаза. Я думала, потерял сознание, но он продолжил – будто все эти годы только и ждал, кому бы исповедаться в уничтожении большей части человечества.

«Континенты не должны были затонуть».

Но карты…

Ох. Я, кажется, поняла.

– Они должны были опустеть?

«Да».

Я даже не знаю, что хуже. Хотя нет, знаю – ВСЕ это одинаково, непростительно ужасно.

Они все продумали. Предусмотрели заранее – Купол и Дамба от дезинтеграции. Военные планы. Запасы оружия – они и войну с немагами просчитали от и до – а может, сами ее спровоцировали. И ошейники и браслеты для каторжан – чтобы сдерживать пленных немагов.

«Наша мечта. Прекрасный Новый Мир. Без деспотии немагов, – раздалось в мыслях. – Все пошло не так».

Пот катился по его искаженному лицу.

«Но Рамона… его все устраивало».

– Что с ним стало?

«Он понял, что случилось на Пике – он сам раньше был членом Кварты. Но не захотел спасаться и дать шанс другим. Я долго ни о чем не подозревал. Пока пять лет назад не появился первый иномирец… Рамон все отрицал. Никого не допускал к Пику. Мы… поссорились. Я допросил его, стер память и отпустил. Клятва жизни и смерти не дала мне его ни убить, ни запереть».

– Просто отпустили?

«Он уже не был самим собой».

Меня оглушила новая догадка.

– Здесь был Мэдди.

«Да. Он и есть Рамон».

Талий тихо выдохнул – и замолк.

Механическим движением я нащупала пульс – жив.

Чудовище. Я спасла чудовище.

Что делать?

Рина, отключи эмоции и включи логику.

Нужно выбираться отсюда – из этого мира. Вавилон захвачен дикими, мир гибнет.

Я должна добраться до разлома… Талий Джонас должен был достать артефакт, который сломает печать – успел ли он? Я обшарила его куртку – но ничего, кроме крохотного изогнутого кинжала на нашла. Это он и есть?

Я выдвинула черное, как первородное зло, матовое лезвие. Отчего-то стало не по себе – это ли не признак того, что кинжал – инфернальный? Или я просто схожу с ума – хотя, одно не исключает другого.

Должна ли я рискнуть?

Должна ли я взять с собой Талия Джонаса, разрушителя, убийцу, человека, который хладнокровно спланировал и осуществил конец света?

Лезвие скрылось в неброских ножнах, а я перехватила взгляд Талия Джонаса – он снова пришел в себя. И, кажется, понял…

Мне стало плохо от собственных мыслей. Он чудовище, а что насчет меня?

– Как предотвратить катастрофу? Как спасти тот мир?

«Тому миру ничего не грозит. Там… Рамона нет в живых, а мой двойник в одиночку ни на что не годится».

О, господи, что мне делать? Бросить его здесь или попытаться спасти? Как я должна поступить?

А если у нас все получится… и он сделает это снова? Устроит апокалипсис и там?

Что мне делать?

«Рина. Найдите Вадю. Если здесь… Если Келлер его не спас… Найдите его там – и помогите. Он нужен Кварте, я не знаю, зачем, но они и там его найдут».

Просьба лишила его последних сил, и он снова потерял сознание.

Он понял, что я колеблюсь. И не стал просить за себя.

ОЧЕРТ.

Я потерла лицо и взвыла, когда содрала пластырь с ладони.

Ладно. Ладно, Рина.

У нас есть план. И нужно его придерживаться.

Короткий отдых в бункере прибавил сил, и чары получились с первого раза. Будто цирковой силач я легко тащила на покрывале и Талия Джонаса, и рюкзак, бесцеремонно сложив его это прямо на его изломанное израненное тело. У меня не так, чтобы был выбор и большие возможности.

На ступенях пришлось тяжеловато, пришлось задержаться, чтобы перенести мой груз поодиночке – в машину.

Лес серел утренним туманом. Колеса брошенной машины оплели какие-то побеги – не удивлюсь, если это и был тот самый блуждающий ракитник, с которым не могли справиться агромаги всей Империи. Резина был основательно покусана, но зачарованные колеса не спустило. Я уничтожила часть чарами пламени, моей стихийной магии, часть – уползла по кустам с шорохами, что выглядело бы жутко, если бы после этой ночи я могла ужаснуться еще хоть чему-то.

Обшивка напоминала смятую жестянку, но была на удивление целой.

Энергокуб загудел с первого импульса чар, приборы показали половину заряда. Если мне повезет, и я сумею без блужданий выбраться на трассу, заряда хватит до самого Пика. Если не повезет… Что ж, это будет плохо, и об этом я подумаю позже.

Я осторожно нажала на газ, с трудом развернулась на крохотном пятачке исполосованной шинами травы и ориентируясь по навигатору и просветам между деревьями, двинулась в сторону трассы.

***

Я просто старалась не думать. Просто ехала вперед по этой сумасшедшей, извивающейся горной дороге – и просто не допускала ни единой мысли в своей голове. Потому что если я начну думать о катастрофе. О Талие Джонасе. О Вавилоне. О Ваде. О маме…

Если бы я ждала вместе с ней в доме с голубым крыльцом. Если бы я сразу поехала к Жанне, а не во дворец. Если бы я действовала хоть немного быстрее…

Ну, вот.

План провалился.

Судорожное всхлипывание схватило за горло, глаза защипало.

Так, нет. Я не увижу дорогу и слечу на очередном крутом повороте. И это будет просто верх глупости.

Наверное, я уже пересекла границу Радиуса – кажется, я даже видела обломки шлакбаума. Ну, конечно, я ее пересекла – дорога давно идет в гору, к Пику – мимо промелькнуло несколько постов. И я почти не чувствую собственную магию – впрочем, если ни о чем ТАКОМ не думать, я вообще НИЧЕГО не чувствую. Это хорошо. Надо продержаться в таком состоянии до… до чего? До другого отражения. Или… ну, как повезет.

Ладно.

Еду и не думаю. Пока все просто и понятно.

***

От серпантина тошнило и кружилась голова. Я миновала еще два поста – у обоих были опущены купола, о, господи, неужели восстание добралось и сюда? и спустя еще двадцать минут ужасного петляния добралась до относительно пологого участка. Это была не самая вершина, но дорога упиралась в беленый забор с колючей проволокой и не думала огибать его и продолжаться ввысь. Похоже, приехали.