– Прости его, сенатор! – вмешался Кузьма. – Он защищал меня. Мой друг бывает горяч…

– У тебя будет возможность просить за себя! – холодно ответил отец…

Допрос вел Пилат. Он сам пожелал этого, отец не стал возражать. Прокуратор обладал полной властью в Иудее, даже сенатор, прибывший по поручению консула, не мог помешать ему отправлять правосудие. Зеленоглазого привели на допрос со связанными за спиной руками и поставили посреди зала. Прокуратор молча разглядывал преступника. К моему удивлению зеленоглазый не выглядел испуганным или подавленным. В свою очередь он с интересом смотрел на Пилата, и я не увидел в его глазах страха или хотя бы смущения – только любопытство. И, что самое удивительное, жалость. Прокуратор тоже уловил это и нахмурился.

– Твое имя? – спросил сердито.

– Козма, – сказал зеленоглазый звучным голосом.

– Грек?

– Нет. Моя страна лежит к северу за Понтом Эвксинским.

– Ты привез в Иудею фальшивые денарии?

– Я.

– Зачем?

– На еду и кров.

– Почему не взял настоящие?

– У нас они столь редки, что за один денарий требуют горсть золота. Я не беден, но платить столько не могу. Поэтому купил слиток серебра, отдал мастеру и тот отчеканил мне денарии. Я не знал, что он ошибся.

– Ошибку совершил ты – когда делал заказ! – усмехнулся Пилат. – За подделку монеты в Риме строго наказывают!

– Я знал это.

– Привез бы монеты своей страны, здесь обменял на денарии, – пожал плечами Пилат. – Все так делают.

– В нашей стране не чеканят монеты из серебра и золота, – пояснил Козма. – Медные слишком тяжелы.

– Варвары… – хмыкнул Пилат. – Продать бы тебя в рабство… Я наказал бы тебя сам, Козма, но ты нужен сенатору. Думаю, в Риме тебя распнут.

– Меня повезут в Рим?

– Консул Сеян поручил сенатору найти тех, кто чеканил фальшивые денарии.

– Если сенатор думает представить меня Сеяну, то это напрасные хлопоты.

– Почему?

– Пока будем плыть в Рим, Сеяна не станет.

– Умрет? – удивился Пилат.

– Казнят. По приговору императора Тиберия. Консул послал сенатора в Иудею раскрыть мнимый заговор, а сам составил настоящий.

Пилат с отцом переглянулись, лица их посуровели.

– Откуда знаешь? – отрывисто спросил прокуратор.

– Умею предсказывать будущее.

Лицо Пилата отмякло.

– Предскажи мое!

– Это не трудно. Ты будешь править Иудеей еще шесть лет – пока не умрет Тиберий. Затем тебя вызовут в Рим, и новый император отправит тебя в изгнание. Там ты и умрешь. Всеми забытый и без славы.

– Пугаешь, надеясь избежать наказания, – улыбнулся Пилат. – Думаю, ты обычный обманщик. Зачем пришел в Иудею?

– Увидеть бога.

– Ты выбрал удачно! – захохотал прокуратор. – Как можно увидеть то, чего нет? Иудейский бог не имеет облика!

– Сын имеет.

– У Иеговы появился сын? Давно?

– Тридцать лет назад.

– Значит, уже взрослый… – Пилат продолжал смеяться. – Хотел бы я посмотреть…

– Ты увидишь его! Обещаю!

– Угрожаешь мне? – нахмурился прокуратор.

– Мои руки связаны, а вокруг – солдаты, – улыбнулся Козма. – Разве ты боишься меня?

– Ты дерзок! – покачал головой прокуратор. – И смел. Я люблю храбрых! Если суждено умереть, лучше сделать это весело. Кессарийский трактирщик сказал сенатору: ты лекарь! Это так?

– Трактирщик сказал правду.

– Скажи тогда, чем я болен?

– Ты здоров, прокуратор. Сенатор и его сын, которые сидят рядом, тоже здоровы. В этом зале только один человек болен – солдат у дверей. Он пил много сикера и погубил свою печень. Его уже не спасти…

В наступившей тишине особенно громким показался звук металла, ударившего о камень. Солдат, стоявший у дверей, выронил пилум.

– Авл! – сердито окликнул Пилат. – Подойди!

Провинившийся легионер подошел, ступая негнущимися от страха ногами.

– Ближе!

Прокуратор внимательно осмотрел дрожащего солдата.

– Ноги отекли, глаза пожелтели, – заключил он. – Похоже, ты прав! Почему решил, что он пил сикер? Мои солдаты любят вино.

– От Авла пахнет сикером.

– Всегда считал, что сикер – яд! – заключил прокуратор. – Уведи Авла! – велел он центуриону. – И вели дать двадцать палок! Солдат не должен бояться смерти!

– А ты не боишься ее, прокуратор?

Вопрос Козмы был настолько дерзок, что я похолодел. Я увидел, как у Пилата дернулась бровь, но вспышки гнева почему-то не последовало.

– Все боятся смерти, – спокойно ответил Пилат. – Но храбрый солдат, видя ее, не бросает оружие.

– Солдату суждено пасть от руки врага или быть казненным за трусость, – продолжил Козма. – Выбор небогатый.

– У кого он лучше? – пожал плечами Пилат.

– У тех, кто действительно не боится.

– Такие есть?

– Появились.

– Кто они?

– Люди Божьи.

– Понимаю! – усмехнулся прокуратор. – Последователи сына Иеговы. Боюсь разочаровать тебя, лекарь, в Иудее чуть ли не каждый год появляется новый пророк, "машиах", как они их называют. Появляется много последователей, которые славят пророка. Они готовы растерзать любого, кто усомнится в новом учении. Проходит немного, и люди забывают своего "машиаха".

– Он не "машиах".

– А кто же?

– Бог и сын бога.

– Он представил тому убедительные доказательства?

– Представит через несколько дней.

– И что это будет?

– Воскресение из мертвых.

– Так он умер?

– Нет еще.

– Значит, умрет. Странно для бессмертного бога, не находишь?

– Его родила земная женщина и внешне он такой же человек, как и мы. Только мы не воскресаем после смерти. Вернее, не воскресали до сих пор.

– Ты лжешь! – возразил Пилат. – Я знаю историю. Земные женщины часто рожали детей от богов, после смерти отцы забирали их на небо. Вспомни Геракла!

– Я тоже знаю историю, прокуратор! Боги забирали своих детей, но остальных людей ждал Аид, Тартар или Гадес. Место невеселое.

– Твой бог предлагает лучшее?

– Мой бог дает воскресение из мертвых.