— Теперь уже — да, упрощает. Особенно вам, подчиненному рейхсфюрера Гиммлера, — немного поколебавшись, подтвердил хранитель, внимательно наблюдая за реакцией героя нации.

И они оба прекрасно понимали, ЧТО именно скрывается за этими словами. «Не тот нынче Геринг, каковым он был в 1940-м, не тот! И не те у него теперь позиции в Третьем рейхе,[61]чтобы выступать против фюрера и Гиммлера! А теперь еще и против героя нации Скорцени, в подчинении которого пребывают сейчас почти все отъявленные сорвиголовы рейха».

— Так каков теперь девиз Геринга? — вдруг воинственно уточнил обер-диверсант. — «Новый рейх — новый фюрер»? Дьявол меня расстреляй!

— Я не должен забывать, что именно Геринг вытащил меня из лагеря, — покаянно молвил Ридэ. — Пусть даже и по настоянию барона фон Брауна.

— А не он ли вас туда и засадил?

— Что вы сказали?! — замер с не донесенным до рта ребрышком доктор Ридэ. И в глазах его теперь уже отчетливо просматривались отблески ужаса.

— Окончательно обленившийся, потерявший интерес ко всем делам рейха, Геринг вдруг начал заниматься спасением некоего инженера одного из оборонных заводов! Даже не пытайтесь убеждать меня в этом, Родль, — как всегда в подобных случаях обратился он не к собеседнику, а как бы только к своему адъютанту. Это был один из хорошо отработанных Скорцени приемов ведения полемики и допроса. — Ибо лично я — очень сильно сомневаюсь. Кстати, как фамилия и чин офицера гестапо, который по просьбе кого-то из приближенных Геринга спровоцировал эту драку?

— Унтерштурмфюрер СС Майбаум. Служил в Бремерхафене.

— Родль, хозяин этого ресторанчика давно ждет, когда вы воспользуетесь его телефоном. Вы знаете, кому позвонить в управление гестапо и о чем говорить с нашим…

— … «Человеком из гестапо», — поднялся Родль, делая несколько прощальных глотков пива. — Прежде всего, следует связаться с этим нашим человечком из гестапо, пусть продемонстрирует верность и признательность.

Родлю явно нравилось такое решение Скорцени. Он ведь был не просто адъютантом, он прошел такую же подготовку, как и его шеф, и прекрасно понимал, что для них Ридэ — настоящая находка. Этого «инженер-боксера» во что бы то ни стало нужно пригреть и надежно держать «при ноге». И самое главное сейчас — продемонстрировать доктору Ридэ, что в лице Отто Скорцени он получает надежного покровителя, способного противостоять даже Герингу. Самому Герингу!

Судя по всему, рейхсмаршал не случайно остановил свой выбор именно на докторе Ридэ. Тот обладал хваткой настоящего разведчика и прекрасно владел аналитическими способами мышления. Другое дело, что пока он запуган и частично деморализован. Но это пройдет.

— Говорите от моего имени, Родль. Я так понимаю, что парень давно рвется на фронт, так зачем отказывать ему в святом праве всякого солдата? В строевую часть СС его, командиром взвода. И как можно дальше на восток, для устрашения русских. Но… — остановил он адъютанта уже на полпути к двери, ведущей в апартаменты хозяина, — предварительно допросить. Основательно… допросить.

Дверь за Родлем закрылась, и на минутку за столом воцарилось такое напряженное молчание, словно сидевшие за ним решили во что бы то ни стало, подслушать, о чем там адъютант будет говорить с «человеком из гестапо».

— Когда рейхсмаршал узнает, что начальником службы безопасности «Базы-211» назначен сам Отто Скорцени, — проговорил Ридэ, немного придя в себя от столь мстительного внимания штурмбаннфюрера, — он окончательно поймет, что его время прошло.

Октябрь 1943 года. Германия.

Замок Викингбург на побережье Северного моря.

— И все же их десять, Наубе! — почти торжествующе сообщил Дениц, не скрывая своего восторга.

— Как я и говорил.

— Почти невероятно: конвой вернулся без потерь!

— Не зря же эти субмарины входят в состав «Конвоя фюрера»!

— Значит, они действительно сумели пройти сквозь заградительные отряды флота союзников, — казалось, старался убедить самого себя в реальности того, что сейчас происходит в бухте, за стенами замка Викингбург, Дениц. — Во время этого похода мы не потеряли ни одной субмарины.

Главнокомандующий Кригсмарине почти с благоговением проследил за тем, как черное акулоподобное тело замыкающей субмарины вошло в бурунный след, оставленный предыдущим судном, и начало медленно продвигаться в сторону секретного дока.

— …Из «Конвоя фюрера», если позволите уточнить, мой гросс-адмирал.

— Что? — только теперь Дениц слегка повернул голову, но так, чтобы даже теперь не терять из виду арьергардную посланницу Рейх-Атлантиды, как все чаще называли теперь подземелья ледового континента возвращавшиеся оттуда моряки-субмаринники. Раньше в ходу было только название — Новая Швабия.

— Я позволил себе уточнить, что потерь нет только в «Конвое фюрера».

— А вы не могли бы выражаться поточнее, капитан-лейтенант?

— В «Фюрер-конвое» потерь, к счастью, нет, но они есть в рейдерском конвое, который встречал антарктидников у берегов Туниса.

— Большие? Что вы, якорь вам в брюхо, молчите?! Насколько я помню, рейдерский конвой тоже состоял из «стаи».

— Это как оценивать. У берегов Туниса субмаринам-рейдерам, которые до этой встречи потерь не знали, пришлось принять на себя удар английской эскадры…

— Они для того и посланы рейдировать у берегов Африки, чтобы время от времени принимать на себя такие удары, а еще лучше — наносить их самим, — парировал командующий Кригсмарине, делая последнюю попытку сохранить то радужное настроение, которое подарило ему возвращение двух стай «Фюрер-конвоя».

— …В составе которой были и надводные корабли, и субмарины, — все же довел до конца свой доклад адъютант-порученец. — Как стало ясно из радиодонесения, командир рейдерского конвоя капитан цур зее Артур Каст решил подставить свою «стаю» и, приняв бой, увести англичан в сторону Азорских островов. При этом на начальном этапе их поддерживали только две арьергардные субмарины «Конвоя фюрера».