Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но позвольте мне связно рассказать вам о последнем кошмаре, которому я стал свидетелем. Я не стану распространяться о том, на что полиция упрямо не обращала внимания, – о рассказах про жуткого зловонного уродца, которого видели как минимум трое прохожих на Хай-стрит около двух часов ночи, и о необычных отпечатках ног, замеченных в нескольких местах. Я расскажу вам только о том, что около двух меня разбудили звонок и стук в дверь – в звонок звонили и кольцом стучали попеременно и как бы с опаской, в тихом отчаянии, причем тот, кто звонил и стучал, пытался воспроизвести наш с Эдвардом условный сигнал – три-пауза-два.
Вырванный из крепкого сна, мой мозг всполошился. Дерби у меня под дверью – и он вспомнил наш старый код? Но ведь тот новый человек его не знал!.. Или душа Эдварда вдруг вернулась к нему? Но почему он пришел ко мне в такой спешке, в таком возбуждении? Или его выписали до срока, а может быть, он сбежал? «Наверное, – думал я, – накидывая халат и спускаясь по лестнице вниз, обретение им своего прежнего «я» сопровождалось приступами бреда и физических страданий, подвигших его к отчаянному побегу на свободу. Что бы ни случилось, он снова был старым добрым Эдвардом и я должен был ему помочь!»
Когда я распахнул дверь во тьму вязовой аллеи, меня обдало невыносимым зловонием, от которого я едва не потерял сознание. Но я сумел подавить приступ тошноты и через секунду с трудом различил согбенную маленькую фигурку на ступенях крыльца. Меня призвал к себе Эдвард, но тогда кто этот мерзкий, смердящий шарж на человека? И куда это так внезапно исчез Эдвард? Ведь он звонил в дверь за секунду до того, как я ее открыл.
На пришельце было надето пальто Эдварда – его полы почти волочились по земле, а рукава, хотя и были завернуты, все равно закрывали кисти рук. На голову была нахлобучена широкополая фетровая шляпа, нижнюю часть лица скрывал черный шелковый шарф. Когда я сделал неверный шаг вперед, фигурка издала хлюпающий звук, как тот, что я слышал по телефону – «буль… буль»… Его рука протянула мне на кончике длинного карандаша большой плотно исписанный лист бумаги. Все еще не придя в себя от нестерпимого зловония, я схватил бумагу и попытался прочитать ее при свете, струящемся из дверного проема.
Вне всякого сомнения, это был почерк Эдварда. Но зачем ему понадобилось писать мне, когда он только что был у меня под дверью? И почему это все буквы были все вкривь и вкось, точно выписанные нетвердой трясущейся рукой? При тусклом освещении я не смог ничего разобрать – поэтому отступил в холл, а карлик без приглашения засеменил за мной, замешкавшись на полпути между внешней и внутренней дверью. От этого диковинного ночного гостя исходил чудовищный смрад, и я понадеялся (к счастью, не напрасно), что моя жена не проснется и не увидит это чудовище.
Потом, приступив к чтению, я почувствовал, как у меня подогнулись колени и потемнело в глазах. Придя в себя, я увидел, что лежу на полу, а этот проклятый листок бумаги все еще зажат в моей сведенной судорогой руке. Вот что там было написано:
«Дэн – иди в лечебницу и убей это. Уничтожь. Это больше не Эдвард Дерби. Она завладела мной – Асенат, – хотя сама она уже три с половиной месяца как мертва. Я солгал тебе, сказав, что она уехала. Я убил ее. Мне надо было так поступить. Все произошло неожиданно, но мы были одни, а я находился в своем теле. Мне подвернулся под руку подсвечник, и я пробил ей голову. Она собиралась завладеть мной навсегда в День Всех Святых.
Я похоронил ее в погребе под какими-то старыми ящиками и стер все следы. У слуг на следующее же утро зародились подозрения на мой счет, но у них самих есть такие секреты, о которых они не смеют сообщить полиции. Я отослал их прочь из дома, но лишь одному Богу известно, что они и прочие члены их секты способны вытворить.
Какое-то время мне казалось, что я в полном порядке, но потом я стал ощущать, как что-то давит мне на мозг. Я понял, что это – как же я мог забыть! Душа у нее – или у Эфраима – не покидает земной мир и продолжает витать тут и после смерти, пока не истлеет прежнее тело. Вот она и преследовала меня, заставляя обмениваться с ней телом, – она выкрадывала мое тело, а меня загоняла в свой труп, похороненный в погребе!
Я знал, что меня ждет, – вот почему мне пришлось отправиться в лечебницу. И потом это произошло – запертый в разлагающемся трупе Асенат, я стал задыхаться во тьме, в погребе, под ящиками, где я закопал ее тело. И я знал, что она окажется в моем теле в лечебнице – навсегда, ибо День Всех Святых уже прошел, и жертвоприношение должно было сделать свое дело даже и без нее – она переселится в мое тело, готовая обрести свободу и стать угрозой для всего человечества. Я был в отчаянии, но, несмотря ни на что, смог выбраться наружу, ногтями прорыв себе лаз.
Все это уже зашло слишком далеко, и я уже не в силах говорить – как не смог поговорить с тобой по телефону, – но я все еще способен писать. Сейчас я соберусь с последними силами и принесу тебе свое последнее слово и предупреждение. Убей эту гадину, если тебе дорого спокойствие и благо мира. И проследи, чтобы эту тварь сожгли. В противном случае она будет продолжать жить, вечно переходя из тела в тело, и я даже не могу теперь предсказать, на что это еще способно. И держись подальше от черной магии, Дэн, это сатанинское занятие. Прощай – ты был верным другом. Расскажи полицейским что-нибудь правдоподобное. Я ужасно сожалею, что втянул тебя во все это. Скоро я обрету покой – эта тварь долго не протянет. Надеюсь, ты сможешь это прочитать. И убей эту тварь – убей ee!
Лишь значительно позже я смог прочитать вторую половину письма, ибо, едва дочитав третий абзац, упал в обморок. Я вновь лишился чувств, когда увидел зловонное существо, комочком свернувшееся на моем пороге. Ночной пришелец более не шевелился и не пришел в сознание.
Мой дворецкий, у которого нервы оказались более крепкими, чем у меня, не упал в обморок, явившись утром. Напротив, он тут же позвонил в полицию. Когда они приехали, меня перенесли наверх и уложили в кровать, а эта… тварь – так и осталась лежать на том же месте. Полицейские, проходя мимо него, только закрывали носы рукавами.
В ворохе одежды Эдварда они обнаружили нечто совершенно отвратительное – скелет и пробитый череп. Осмотр зубов позволил идентифицировать череп как принадлежащий Асенат.
1933
Посвящается Роберту Блоху
Осмотрительные дознаватели едва ли рискнут подвергнуть сомнению общепризнанное мнение, что причиной смерти Роберта Блейка стала молния или сильное нервное потрясение, вызванное электрическим разрядом. Верно, что окно, у которого он стоял, осталось целым, однако природа не раз демонстрировала нам свою способность к необычайным феноменам. Выражение же его лица могло быть обусловлено неким рефлекторным сокращением лицевых мышц, причина коего могла и не иметь ни малейшего отношения к им увиденному, а вот иные записи в его дневнике, бесспорно, явились плодом его фантастических вымыслов, рожденных под влиянием местных суеверий и древностей, которые он обнаружил. Что же касается паранормальных явлений в заброшенной церкви на Федерал-Хилле, то проницательный аналитик без труда отметит их связь с шарлатанством, сознательным или невольным, к коему Блейк имел тайное касательство.
