– Подожди, – сказал он. – Я помогу тебе. Но сначала позволь мне посмотреть на тебя.

Она неподвижно сидела на кровати и смущенно смотрела на Оливера. Он догадался, что она еще до конца не поняла, что произошло.

– Господи, – прошептал он, стараясь, чтобы голос не дрожал. – Ты прекрасней, чем весенний цветок. – Она действительно была прекрасна. Округлившиеся молочно-белые груди с алыми бутонами, немного увеличенный живот. Бедра, кажется, стали чуть шире, готовясь к появлению новой жизни. На лице застыло изумление.

– Я не знаю, какими словами описать это, – сказал он наконец. – Если я просто скажу, что ты необыкновенная, ты не поймешь. Ларк застенчиво улыбнулась. – Постараюсь понять.

Оливер легонько поцеловал ее в бровь. Он, всегда такой бойкий на язык, не мог подобрать слов, чтобы сказать, что чувствует сейчас. Ларк была прекрасна, но ее красота каким-то образом исходила из его собственного сердца.

Вместо слов Оливер поцеловал Ларк и нежно обнял ее.Потом помог ей надеть рубашку и встать с кровати. Они умылись водой из тазика. Расчесывая волосы, Ларк спросила:

– Как ты думаешь, что случится? Неужели она не знает? Может быть, нося егоребенка, она бессознательно защищает себя отправды?

Он легонько поцеловал ее в кончик носа.

–Мне зададут несколько вопросов, – ответил он. – При моем положении и положениимоего отца они не осмелятся долго держать меня под стражей. И я опять буду дома с моей беременной женой.

– Конечно, – прошептала Ларк и, подойдя к Оливеру, обняла с такой силой, которую он в ней не подозревал.

Он поцеловал ее еще раз, долго, томительно, поручая своей памяти навечно сохранить ощущение ее тела, нежность губ, ритм ее дыхания и стука сердца.

Она поцеловала его в ответ, и Оливер подумал, почувствовала ли она его любовь, его сожаление о прошлой жизни, слезы, которые он не пролил. Услышала ли она то единственное слово, которое он отказывался произнести.

Прощай.

–Предупреждаю тебя, дружище, – раздался из темноты камеры лондонского Тауэра голос Оливера. – Я сижу здесь в полном одиночестве уже шесть недель.

Новый заключенный отпрянул к противоположной стене.

– Сэр, я порядочный человек... Оливер расхохотался.

–Господи, это совсем не то, о чем ты подумал. Со мной твоя добродетель в безопасности. – Он откинул рукой прядь спутанных волос. – Но от моих разговоров у тебя заложит уши.

Мужчина бросился вперед, шаркая ногами по заваленному соломой полу.

– Черт возьми! – воскликнул он, откидывая с головы капюшон. – Это ты, Оливер!

– Финеас!

Снайпс опустился возле Оливера и привалился спиной к стене. Он выставил вперед здоровую руку. Пальцы на ней были безжизненно неподвижны и покрыты гноем.

– Я старался держаться твердо, – с горечью произнес Снайпс. – Видит бог, я старался. Старался до тех пор, пока... пока они не принялись за мой большой палец. – Он с трудом пошевелил искалеченным пальцем.

– У каждого свой предел, – спокойно сказал Оливер.

Он находился в странном состоянии какого-то смирения, как будто уже перешел этот «свой предел», когда его разлучили с Ларк. Сердце его окаменело.

– Как много ты рассказал им? – спросил Оливер Снайпса.

Финеас сгорбился и стал казаться меньше ростом. Старше. Несчастнее.

– Все, что знал.

–Все? – По спине Оливера пробежал холодок.

Старик кивнул.

– Про спасение в Шордитче. Про работу моей несчастной жены в самаритянах.

– Черт тебя побери, Финеас. Даже про свою жену!

– Я не мог вынести эту боль. – Он шевельнул изувеченной рукой. – Как не смог и много лет назад, когда был молод и силен. С тех пор я ношу этот бесполезный обрубок как свидетельство своей трусости. Я вернулся, чтобы помочь спасать заключенных от смерти. Это было для меня искуплением, но бог не принял моей жертвы. Уж лучше бы я умер в их руках, чем предал невиновных людей.

Наступило долгое молчание.

– Продолжай, —произнеснаконецОливер. – Ты выдал свою жену. Еще кого?

– Вас, милорд. Вот почему, я полагаю, вы здесь.

Это было не так, но Оливер не стал его разубеждать.

– Я сказал им, что вы помогли Ричарду Слайду избежать смерти на костре в Смитфилде и уехать из Англии. Я рассказал им, как и когда он отплывает.

Оливер облегченно вздохнул. Хвала богу хоть за эту малость. Его предчувствия не подвели его. Он сообщил Снайпсу неверную дату и подменил шифрованную записку.

– Милорд? – Голос Снайпса дрожал от угрызений совести.

– Что?

– Боюсь, я назвал имя леди Ларк. Ярость и ужас мгновенно охватили Оливера.

– Ты, змеиная душа, – выдавил он. – Впутывать женщин...

Он умолк на полуслове и с силой сцепил руки, заставляя себя оставаться на месте. Финеас будет наказан. Ненависть к самому себе пострашнее, чем то, что может сделать с ним Оливер.

Пока Ларк на свободе. Ему представилась возможность тайно послать семье записку. Они защитят ее. Он должен в это верить.

Внезапно новая мысль ужаснула Оливера. Знал ли Финеас о поездке в Хэтфилд к принцессе Елизавете? Если королева узнает о симпатиях своей сестры к протестантам, она, чего доброго, изменит нынешний порядок престолонаследования.

Елизавета тщательно следила за тем, чтобы не выказать благоволения ни к вере королевы, ни к реформаторской церкви. Королева Мария, желая предоставить сестре самой сделать выбор, тем не менее предпочитала думать, что, заняв трон, Елизавета будет держаться католической веры.

Оливер ворочался несколько часов, пытаясь уснуть, и лишь под утро забылся коротким, не давшим облегчения сном. Его тревожные мысли растворились в черном вихре ночного кошмара. Проснулся он, когда кто-то дергал его за плечо. – Оливер! Это я, Кит!

Оливер заморгал и потер глаза.

– Что ты здесь делаешь, черт возьми?

Кит бросил взгляд на массивную деревянную дверь с крошечным окошком за железной решеткой.

– То же, что и ты, дружище. Оливер сурово посмотрел на Снайпса.

– Полагаю, ты и Кита назвал?

– Милорд, – произнес Финеас упавшим голосом, – вы не знаете, что они делали. Они жгли меня раскаленным железом. Я знаю, что для вас это слабое утешение, но я очень сожалею о том, что случилось.

– Ларк! – прошептал Оливер и, с силой сжав кулаки, стукнул ими по полу. – Кит! Он назвал Ларк!

Кит выругался и пристально посмотрел на Оливера.

–Если тебя это успокоит, с ней сейчас Бе-линда.

–Ларк! Она спасла мне жизнь, Финеас. Ты был с ней в ту ночь. Ты все видел и даже участвовал в этом. А теперь ты ее предал! – заорал он на Снайпса. – Даже если бы ты предал только ее одну, это уже был бы грех, который нельзя искупить. Но она ждет ребенка, Финеас, будь проклята твоя черная душа. Она ждет ребенка!