Ведь омела никогда не подводит.

– А это подарок от меня! – Голос Зои звучал нараспев откуда-то из гостиной. – Мы с Сэмом ездили вчера в ювелирный. Я как это колечко увидела, так сразу о тебе подумала!

– Это что, настоящий бриллиант?.. Ох, Зои!

– Ага. И только погляди, какой прозрачный! Знак высшего качества. Гораздо лучше, чем чучело бобра, правда?

– Ох, не начинай! – вклинился Диего. – Я его на блошином рынке украл… То есть купил! Почти антиквариат. Могу воскресить, если хочешь…

– Даже не вздумай, Диего! – Тюльпана, как всегда, не смогла промолчать. – Отныне в этом доме все дохлое должно оставаться дохлым. Ты меня понял?!

– Прошу, не ссорьтесь! Я рада любым подаркам, честно. Поверить не могу, что вы так подготовились… А эти украшения… Просто сказка! Но где же Одри?

– Уже здесь!

Маленькая фигурка с драгоценным колечком на пальце и чучелом бобра, зажатым под мышкой, обернулась. Подарки чуть не посыпались у нее из рук, когда я, на ходу сбросив дубленку, ворвалась в центр гостиной и заключила ее в объятия.

– Морган, – выдохнула я в копну отросших пшеничных волос, в которых красовались тонкие косички и голубые перья. – Не стоило тебе приезжать, цветочек!

– Ведьма без своего ковена – не ведьма, – сказала Морган, и я улыбнулась, успев соскучиться по ее голосу – звонкому, еще немного детскому. – Тем более… мне уже шестнадцать. Что хочу, то и делаю!

Я ухмыльнулась, шутливо ущипнув Морган за нос. В желтом летнем комбинезоне, явно прибывшая из пустыни в Шамплейн совсем недавно, Морган выглядела взрослее. Она наконец-то вытянулась и стала не только фигуристее, но и выше, с меня ростом. Карие глаза казались больше золотистыми, нежели ореховыми, и у самых зрачков блестела изумрудная крошка. Веснушек было уже не сосчитать, а некогда молочная кожа превратилась в бронзовую, одного с Диего оттенка. В ушах раскачивались костяные серьги – точь-в-точь как у Ворожеи, если не те же самые. Лишь оловянный крестик, выглядывающий из-под ворота комбинезона, напоминал о том, что когда-то эта уверенная в себе ведьма с прямой осанкой была забитой девочкой, взращенной на страхе и ненависти к себе.

Глядя на Морган, Диего глупо лыбился, развалившись на жаккардовом диване. На его голове раскачивались оленьи рога, приделанные к ободку. Я оглянулась и вдруг заметила, что в гостиной собрался весь мой ковен. Тюльпана ворочала кочергой йольские поленья в камине. Пропитанные бургундским вином, они без умолку шипели и трещали, будто бы говорили с нами или друг с другом. Кочерга в руках у Тюльпаны дрожала, но она всеми силами старалась сохранять безразличный вид, словно совсем не переживала из-за того, понравится ли Морган праздник в ее честь. Зои в это время томно вздыхала над грудой коробок в яркой фольге. Рождественские колокольчики, вплетенные в жесткие смоляные волосы, весело позвякивали, когда Зои со смехом отпрыгивала от Бакса, защищающего от нее подарки.

Йольское дерево, возвышающееся посреди гостиной, тоже выглядело безупречно. Пушистая, царапающая верхушкой кольца спилов на потолке ель была такой большой, что всему ковену пришлось бы встать в круг, чтобы обхватить ее руками. На зеленых ветках плавились тонкие высокие свечи, а меж ними притаились засахаренные леденцы из яблочного пунша, резные фигурки животных из дерева и красные шелковые бантики. Все светилось, мигало и благоухало хвоей и зимой. Наконец-то в Шамплейн пришел дух праздника!

– Погодите, а где Исаак? – опомнилась я, и в этот миг кто-то стиснул меня со спины так, что я пискнула.

– Я здесь!

Сильные руки Исаака, растолкавшего присутствующих, будто укутали меня в самое теплое на свете одеяло. Беды и печали вмиг забылись. Снова ребенок. Снова в семье.

– Ох, папа!

В вязаном кардигане поверх майки, он окреп и даже обзавелся мышцами за те месяцы, что провел вместе с Морган в Мохаве. Очков на его носу больше не было, и я удивилась, ведь прежде мне не доводилось видеть Исаака без них. С плавными и рыхлыми чертами лица, тонкими губами и добрыми карими глазами, он больше не напоминал школьного учителя, а скорее походил на какого-нибудь поджарого археолога, только-только прибывшего из очередной экспедиции с коричневым загаром и песком в сапогах. «Крепкое тело – крепкая воля. Хочет быть сильнее зла? Тогда сначала придется стать сильнее меня», – сказала Луна однажды, когда я, связавшись с Морган через отражение водной глади Шамплейн, потребовала объяснений, почему Исаак передвигается на костылях. Луна и впрямь плотно взялась за него. Волосы, прежде вьющиеся и жесткие, были подстрижены почти под ноль. Единственное, что осталось неизменным, – это его металлический протез вместо одной руки и проклятые часы на запястье с трещиной поперек циферблата. Я съежилась при виде них, ведь в своих недрах часы прятали нечто настолько же страшное, как и Паук… Еще один диббук. Дикий зверь, не поддающийся контролю.

– Уже поддающийся, – шепнула Морган мне на ухо, и я с удивлением вспомнила, что все это время ее обучала сама Шайя – мастерица телепатии. – Да, она даже помогла мне освоить все проявления метаморфоза, включая оборотничество. Знаешь, какая моя первая животная ипостась? Кролик! Никогда бы не догадалась, – саркастично протянула Морган, вновь прочитав мои мысли, а затем сделала это еще раз: – Нет, что ты! Мне еще так далеко до тебя… Ой! – Морган осеклась, и щеки ее стали вишневыми. – Извини. Читать мысли неприлично, да?

Я снисходительно улыбнулась и потрепала Морган по волосам, поправив две передние косички с перьями, обрамляющие ее лицо.

– Кстати, у меня тоже есть для тебя подарок. Он наверху, в твоей комнате, – сообщила я. – Бери Зои и идите смотреть. Я скоро присоединюсь к вам. Нам нужно кое-что обсудить…

Я осторожно покосилась на Коула, обнявшего Морган лишь мимоходом и, как всегда, застенчиво, а затем сурово пожавшего Исааку руку (точнее, его металлический протез). Поймав мой взгляд, Коул кивнул и ненавязчиво прогулялся к окну, чтобы выглянуть и проверить фургон охотников… Которого там, однако, не было. Его лицо застыло в недоумении, но затем оттаяло: чем больше у Джефферсона и Дария дел в Берлингтоне, тем меньше они будут совать в Шамплейн нос, куда не просят. И тем меньше риск, что кто-то из них двоих признает в Морган царицу ведьм.

В груди затеплилась надежда. Может, хотя бы этот Йоль мы наконец-то отпразднуем как следует?

– Кстати, насчет «обсудить». – Исаак жестом остановил Морган, уже схватившую Зои за руку и приготовившуюся к марш-броску до третьего этажа, а затем прошелся до Коула и тоже посмотрел в окно. – Куда подевались охотники, о которых рассказывал Диего? Мы не успели их застать. Они больше не вернутся?

– Это вряд ли. Там ведь дядька Коула! Семейные узы, все дела, – бестактно сообщил Сэм то, что Исаак, судя по всему, не успел узнать от остальных. Глаза его расширились, а Коул втянул голову в плечи, как всегда стыдясь того, в чем не было его вины. – Но все схвачено, без паники! Я отслеживаю их по GPS. Не заклятие поиска, конечно… Они сейчас в Берлингтоне на Черч-стрит, зависли у палатки хот-догов Мэттью.