тело босоногой женщины в разорванном платье. Черты тёмно-бурого лица были неузнаваемы из-за гримасы страдания и прилившей к голове крови. На шее была затянута бельевая верёвка, с туго скрученным на затылке узлом. Хотя вечернее бархатное платье было разорвано, произошло это явно не с целью обнажения женщины, а во время борьбы. Следы изнасилования, точнее, сексуального посягательства, при визуальном осмотре на месте обнаружения тела не определялись. Хотя этот вывод являлся предварительным, и последующее судебно-медицинское вскрытие могло его подкорректировать.

Осмотр местности привёл к обнаружению примерно в 10 метрах от трупа изящных женских туфель явно индивидуального пошива. А вот пальто или шуба найдены не были. Как, впрочем, и головной убор.

Даже беглый осмотр указывал на то, что женщина была очень состоятельна. Или, говоря точнее, не экономила на себе — прекрасное нижнее бельё и отличное бархатное платье, пошитое явно у дорогой модистки, говорили о любви к роскоши красноречивее всяких слов. Именно платье, обувь и нижнее бельё — всё индивидуального изготовления! — и позволило в течение нескольких часов опознать тело.

Задушенной оказалась Вивьен Гордон! Какой неожиданный кульбит судьбы, согласитесь…

Уже первые допросы позволили полиции получить чёткую привязку ко времени преступления. Лифтёр в доме, в котором проживала убитая, сообщил на допросе, что накануне вечером 25 февраля — если точнее, то в 23:30 — Вивьен спустилась на лифте в холл. На ней была шуба, стоимость которой лифтёр определил в 2 тыс.$. Надо сказать, что как показала последующая проверка, мужчина в определении стоимости шубы не ошибся — он работал лифтёром в «богатом» доме и знал толк в вещах. Помимо шубы на шее Вивьен красовалось колье, но не оно являлось главным украшением её туалета! На правой руке Вивьен находился перстень с большим бриллиантом, стоимость этой вещицы лифтёр определил «на глазок» примерно в 2,5 тыс.$. И тут он, кстати, тоже не ошибся.

Головного убора женщина не имела. С собой у неё был платок, который можно было использовать как косынку либо как кашне или палантин, набрасывая его на плечи. Отсутствие головного убора означало, что Вивьен рассчитывала сразу же сесть в автомашину. На это же указывали и изящные летние туфельки.

Дежуривший в холле администратор не запомнил таких деталей, как перстень с бриллиантом и летние туфельки, но он видел выходившую из лифта Вивьен и видел некую автомашину с погашенными огнями, стоявшую примерно в 10–15 метрах от крыльца. После того, как Вивьен Гордон вышла на улицу, автомашина сразу же отъехала. Администратор не слышал хлопка дверцы, но разрыв во времени между выходом женщины из дверей и отъездом машины был минимален — секунд 5–7, вряд ли больше. Описать автомашину свидетель не мог, всё-таки, февраль… время к полуночи… отвратительный мокрый снег… низкая облачность… уличное освещение так себе… Однако он обратил внимание на то, что на задней и передней дверцах по правому борту автомашины были установлены разные ручки. Автомобиль явно побывал в ремонте, в ходе которого мастер за неимением оригинальной ручки поставил ту, что имелась под рукой.

Первое газетное сообщение об убийстве Вивьен Гордон появилось в столичной газете «The Washington times» спустя несколько часов после идентификации трупа. Вызывают удивление как оперативность информирования, так и интерес столичной газеты к тривиальному на первый взгляд уголовному преступлению. В заметке допущена ошибка — не фатальная, но досадная! — возраст Вивьен на момент смерти составлял не 32, а 36 лет. Эта мелочь свидетельствует о том, что выпускающий редактор и корректор столичной газеты весьма смутно представляли, кому именно посвящена публикуемая заметка. Тем не менее сообщение попало в номер — стало быть, в Вашингтоне имелись люди, сознававшие сенсационность этой новости.

Согласитесь, отменная наблюдательность в условиях плохой видимости! Показания лифтёра и администратора на входе в здание оказались весьма ценны.

Итак, в 23:30 25 февраля Вивьен Гордон вышла из дома и села в поджидавшую её автомашину, а в 06:45 26 числа её тело с затянутой на шее бельевой верёвкой оказалось в парке на удалении чуть более 7,5 км от дома. Драгоценности и шуба пропали — это действительно ограбление или всего лишь имитация?

Информация о преступлении сразу же попала на первые страницы газет. Примечательно то, что одно из первых сообщений о случившемся появилось в столичной «The Washington times», что сразу же задало происходящему в Нью-Йорке определённый градус сенсационности. Всем стало ясно, что в столице страны есть люди, которые будут внимательно следить за ходом расследования.

И сенсации не заставили себя ждать!

То, что разверзлось во время заседаний коронерского жюри, можно было уподобить ящику Пандоры. Вообще же, процедура эта обычно рутинна и совершенно формальна — основная задача этого жюри, которое, как правило, собирается в течение 2–3 суток после обнаружения трупа, заключается в том, чтобы установить обстоятельства смерти и решить, имеются ли основания для возбуждения уголовного расследования. Однако в данном случае у представителей властей с самого начала имелись опасения насчёт того, что может прозвучать во время заседания, а потому коронерское жюри заседало при закрытых дверях с запретом присутствующим передавать посторонним услышанное и увиденное.

Тем не менее утечек информации избежать не удалось, и кое-что газетчики узнали. Лучшая подруга убитой — некая Хелен Дорф (Helen Dorf), дамочка тех же самых принципов и правил поведения — назвала Вивьен Гордон «женщиной без сердца». В её показаниях, данных коронерскому жюри, не нашлось ни единого доброго слова о характере и привычках убитой подруги. Самое смешное заключалось в том, что выйдя из кабинета, в котором она давала показания, Дорф решила изобразить душевные страдания и скорбь и, заливаясь слезами, буквально упала на руки стоявших рядом сотрудников полиции. Её под руки вывели к автомашине, и на всём пути дамочка заливалась слезами и причитала. Она явно не предполагала, что её высказывания в адрес «лучшей подруги» станут известны газетчикам через несколько часов и её игра на публику приобретёт вид отвратительного пошлого фарса.

Слева: Хлен Дорф. Справа: полицейский в форме выводит Хелен Дорф к автомашине, поддерживая плачущую дамочку под локоток.

В том же духе выступили и прочие «лучшие подруги» Вивьен Гордон. Например, Кэсси Клейтон (Cassie Clayton) дала показания о том, что Вивьен скупала ворованные драгоценности, прекрасно сознавая их незаконное происхождение. Другая «лучшая подруга» Лилиан Флоршайн (Lilian Florsine) не без желчной иронии рассказала членам жюри, что дружба с Вивьен Гордон заканчивалась обычно тем, что