Грифф-парк огражден.

Сетчатые створки закрыты весьма небрежно, наверное потому, что в Посольстве знают: никто не может прожить достаточно долго, чтобы войти в них, а если кто-нибудь и войдет, то все равно не сможет подняться по холму к обсерватории.

Лукас стоит на дороге, уставившись на вершину холма или на то, что мы можем видеть сквозь коричневые кучи сухой листвы, накопившейся у ворот. Похоже, что когда-то здесь все было просто чудесно, стояли милые домики с нарядными лужайками и, наверное, жили хорошие семьи. А теперь вокруг пустынно и живут лишь воспоминания, только нет тех, кто мог бы помнить.

Я не хочу здесь находиться. Я не хочу быть призраком. Я поворачиваюсь и смотрю назад. Преследующий нас парень теперь гораздо ближе, он находится там, где минуту назад была я.

– Зачем мы здесь? В этом нет смысла. Мы ничего не можем сделать. – Я раздражена.

Фортис просто стоит на месте, сунув руки в карманы, выжидая. Но чего именно – я не знаю.

– Значит, это и есть периметр, полагаю. – Эти слова Лукас произносит странным тоном, и его взгляд все так же устремлен вперед.

Фортис кивает, точно так же глядя в одну точку:

– Видимо, так.

А потом я понимаю, куда они оба смотрят. Не только кусты умерли здесь.

Вокруг меня, сваленные кучами у основания изгороди, лежат скелеты – четыре, шесть, десять, – привалившиеся к проволоке, словно обычный мусор на обочине дороги.

Один скелет прижал руку к горлу.

Мое сердце подпрыгивает.

Я смотрю на останки людей, которые пытались проникнуть к Иконе, пытались сделать что-то, как-то изменить положение вещей. Людей, более храбрых, чем я.

И все они умерли.

Я поворачиваюсь к Лукасу и Фортису:

– Нам лучше вернуться. Мы не можем… Они же везде тут!

– Да, – вздыхает Фортис, – вот что случается с нами, обычными людьми, когда мы пытаемся подобраться поближе к Иконе. Как я и говорил.

– Но почему их так много?

Фортис смеется, но при этом не улыбается:

– Хочешь насыпать мне соли на раны, милая? Зря. Подумай вот о чем. С тех пор как все случилось, люди постоянно пытаются что-то сделать – и умирают. Мы постоянно пытаемся как-то протестовать. Мы постоянно пытаемся добиться того, чтобы нас услышали. Все то время, пока Иконы стоят на своих местах, Лорды контролируют все, что мы говорим и делаем. Все вокруг – Безмолвные Города, каждый день, снова и снова. – Он пожимает плечами. – Через какое-то время мы просто прекратили попытки. И теперь приняли наши номера и выстроились в один ряд с остальными живыми мертвецами.

Лукас хранит молчание. И вдруг идет вдоль периметра, что-то высматривая.

– Что ты делаешь? Ты же можешь погибнуть!

Я хватаю Лукаса за руку – я должна его остановить. Я думаю о выпусках новостей. Я думаю о пустых улицах и лицах умерших. Как же иначе? Мы ведь прямо сейчас смотрим на тех, кто был здесь. А теперь мы на этом самом месте.

На меня наваливается панический страх. Может, здесь и не Безмолвный Город, но все равно здесь Икона. Она может просто убить нас.

И мы все это знаем.

– Вот. Смотри. – Лукас показывает туда, где сетчатая изгородь согнулась под напором кустов. Сетка порвалась, образовалась дыра, недостаточно большая для Лукаса, но, в общем, вполне подходящая для меня. – Ты меньше меня. Ты можешь туда пролезть. А потом вернешься к воротам и впустишь меня внутрь.

Я недоверчиво качаю головой:

– Что? Я не собираюсь умирать ради тебя!

– А я и не прошу тебя умирать ради меня.

– Да ты посмотри на эти груды костей! Именно это ты мне и предлагаешь!

– Нет, не так. Посмотри на меня, посмотри на нас. Разве тебе не кажется, что тут что-то не так?

Я таращусь на него во все глаза.

– Мы не устали, – продолжает Лукас. – Голова у нас не болит. Сердце не сбивается с ритма.

«Говори за себя», – мелькает у меня в голове, но тут я замечаю, что Фортис выглядит неважно, что он в который уже раз отирает со лба пот.

– Ты еще не поняла? На нас это не действует.

– Но такое невозможно. Иконы действуют на всех. В этом их смысл.

– Этого мы не знаем, – говорит Фортис. – И именно потому пришли сюда. Каждый мозг уникален. Ваши, похоже, и вовсе отличаются от прочих. Возможно, на вас не действует то, что подействует на всех остальных. По крайней мере, я делаю ставку именно на это. Скрестив пальцы. – Фортис поднимает руку со скрещенными пальцами.

– А если Фортис прав? – Лукас смотрит на его руку. – Что, если мы и есть способ добраться до Иконы? Прорваться в него?

– Да ты же не доверяешь Фортису! Ты ему никогда не доверял! И нельзя ему верить! Посмотри на все эти скелеты, а потом повтори, что Фортис прав…

– Эй, вы там! Полегче. Я ведь рядом. – Фортис усмехается.

Мои слова ничуть его не задели. И даже то, что он стоит в тени Иконы, Фортиса не беспокоит, ну разве что он немного вспотел. Как будто все это просто игра.

– Я не знаю, прав ли Фортис, но знаю, что-то происходит. Они нам лгут, там, в Посольстве.

– Твоя мать?

– Моя мать. В особенности она. Она скрывает результаты исследований. У нее сплошные тайны. Мы должны сами выяснить, узнать, что именно мы знать не должны.

– И что, ты поэтому сюда пришел? Чтобы выяснить, может Икона тебя убить? Или, возможно, тебе просто вообще жить надоело?

– Это ты мне скажи. Почему ты пошла за мной и стоишь вот здесь?

И тут я понимаю, чту именно я должна сделать.

Не Лукас должен все выяснить.

Я должна.

Ради падре.

Моих родных.

Моей судьбы.

Я должна все узнать ради себя самой.

Но почему я?

Почему я здесь и что я должна здесь сделать?

Почему я – Дитя Иконы, что сделало меня такой?

Прежде чем кто-нибудь успевает сказать хоть слово, я поворачиваюсь и протискиваюсь сквозь дыру в нижней части изгороди.

И лежу на земле, в грязи, ожидая смерти.

Но не умираю.

ОТЧЕТ ОБ ИССЛЕДОВАНИИ:

Проект «Человечество»

Гриф: совершенно секретно / Для Посла лично

Кому: Послу Амаре

Тема: Происхождение Детей Икон

Подтема: Заметки в ходе исследования

Приложение: Свидетельства, обнаруженные во время рейда в убежище бунтовщиков

Вырванная из книги страница