С громким криком Подо ввалился в оружейную и рухнул на пол. Рубаха и руки у старика были в крови.

Двое Клыков его настигли. Торжествующе воя, они перескочили через упавшего, как если бы он был уже мёртв. Как только первый из них перешагнул порог, Тинк изо всех сил размахнулся мечом. Лезвие рассекло Клыка пополам, и он повалился на пол рядом с Нией и Лили.

Джаннер пришёл в себя и снизу вверх ударил своим мечом по клинку второго ящера. Но Клык с разбегу налетел на Лили и Нию, и все трое упали на пол.

Джаннер и Тинк, вскрикнув, бросились к ним – и обнаружили, что из спины Клыка торчит кончик меча Нии.

– Дедушка! – закричала Лили, выбираясь из-под чешуйчатой туши. Она бросилась к Подо, и все глаза обратились к нему. Старик лежал на спине у самого порога, почти без сознания.

А к двери бежали всё новые Клыки, а за ними ползли жар и запах дыма.

45. Долгая ночь

– Быстрей! – крикнул Джаннер Тинку, и они вдвоём оттащили Подо от двери.

Братья захлопнули тяжёлую дверь в ту самую секунду, когда об неё ударились подбежавшие Клыки. Мальчики подпирали дверь плечами, а ящеры изо всех сил старались прорваться внутрь.

Тинк взглянул на брата:

– Я не знаю, сколько мы продержимся!

Прежде чем Джаннер успел ответить, злоба в голосах чудовищ сменилась ужасом. В щели под дверью замерцал оранжевый отсвет пламени.

Джаннер и Тинк изнемогали под напором Клыков, которые дубасили в дверь с другой стороны.

Подо лежал на спине и стонал. Лили держала голову деда у себя на коленях, а Ния зажимала рану лоскутом от собственного платья.

– Ты слышал? – спросил Джаннер, кивком указав на дверь.

– Что-то кроме Клыков? – уточнил Тинк, у которого тёк по лбу пот.

– Рогатые гончие.

Жуткий вой пробился сквозь камень и огонь. И ещё один, и ещё.

Подо опять оказался прав. Огонь привлёк тварей из недр Глибвудского леса.

Казалось, они стояли так много часов – Джаннер и Тинк налегали на дверь, борясь с чудовищами, находящимися с другой стороны. Пронзительные завывания рогатых гончих смешивались с рычанием Клыков, которые ещё отчаянней пытались ворваться в оружейную. Джаннеру то и дело казалось, что старая железная дверь вот-вот сорвётся с петель – и тогда оружейный склад станет их безвестной могилой.

Но дверь устояла. Постепенно стук прекратился, хотя высоко над ними продолжали выть гончие. Затем к вою прибавился другой звук – какое-то жуткое клокотание.

Подо дышал всё более хрипло и часто. Его пепельно-бледное лицо блестело от пота, и в конце концов старик впал в забытьё. Лили положила голову на плечо дедушке и заснула. Ния сидела рядом с отцом, держа его за руку. Закрыв глаза, она напевала старинную мелодию для свистоарфы, которая эхом отдавалась в оружейной. Джаннер чувствовал, что глаза у него слипаются. Прошло долгое время, и вся суматоха за дверью, казалось, улеглась. Он слышал только рёв пламени, а иногда – треск падающих балок.

– Отдохни, – сказал он брату.

Тинк вытер пот со лба и покачал головой:

– Не хочу.

Они продержались гораздо дольше, чем думал Джаннер. Он понимал, что рано или поздно им придётся выйти – и что они тогда обнаружат? Клыков? Рогатых гончих? Сгоревшее дотла поместье? В таком случае количество возможных укрытий ещё сократится…

Хотя голова у Джаннера шла кругом от тревоги, усталость брала своё. Чем сильней мальчику хотелось спать, тем меньше он думал о чудовищах, которые пытались до них добраться. Он мотнул головой, отгоняя сон, но, увидев в угасающем свете факела спящих Нию и Лили, тоже стал задрёмывать.

– Не знаю, сколько ещё смогу… – проговорил он, обращаясь к Тинку, и ответом ему был громкий храп.

Тинк спал, сидя на полу и привалившись спиной к двери.

Последним, что услышал Джаннер, прежде чем заснуть, был гулкий стон призрака Бримни Ступа. Он наполнил комнату, и пламя факела заметалось от невидимого сквозняка.

«Это просто ветер», – подумал мальчик и закрыл глаза.

Он проснулся, испуганно вздрогнув. В оружейной было темно. На мгновение Джаннеру показалось, что он в Чёрной Карете и над ним раздаётся карканье ворон… остатки тяжёлого сна липли к нему словно паутина. Но, услышав храп Тинка, он вспомнил, что они в тайной комнате под землёй. «Наверное, факел догорел, – подумал он. – Но где Клыки? И гончие?»

Джаннер приложил ухо к холодной железной двери и прислушался.

Тишина.

За дверью не выли рогатые гончие. Не рычали Клыки. Всё было спокойно.

Джаннер толкнул Тинка, но безуспешно. Младший брат спал, свернувшись клубочком в двух шагах от двери.

Джаннер решил тихонько выглянуть, не будя остальных. Просто чтобы проверить, настал ли уже рассвет. Может быть, милостью Создателя, Клыки ушли или хотя бы занялись другим делом. Взявшись потной ладонью за дверную ручку, он мгновение помедлил и повернул её. Щелчок эхом разнёсся по подвалу, и Джаннер вздрогнул от страха, боясь привлечь внимание чудовищ.

Вдохнув побольше воздуха, он потянул массивную дверь, и она приоткрылась. Джаннер так долго сидел в темноте, что глазам стало больно даже от слабого света, который проникал в туннель. Он заслонил глаза ладонью – и раскрыл рот от удивления.

В коридоре валялись иссохшие тела Клыков. Они уже почти превратились в прах, поэтому трудно было сказать, чтó их убило, но, судя по скорченным позам, они умерли мучительной смертью.

Джаннер шагнул за порог и обошёл облачённые в доспехи скелеты, стараясь к ним не прикасаться. Когда он случайно задел ногой мёртвого Клыка, кожаный доспех остался на месте, а кости развеялись облаком пыли. Джаннер повернул за угол и вновь зажмурился от яркого света, который лился из погреба.

По-прежнему стояла тишина, но пока Джаннер крался по ступенькам, запах дыма становился всё сильней. За дверным проёмом в конце туннеля виднелись языки пламени, которые лизали почерневшие брёвна.

Джаннер выглянул – и увидел небо, такое синее и мирное, что он чуть не заплакал. Поместье Анкльджелли сгорело дотла, и множество Клыков вместе с ним. Повсюду на полу бывшего погреба валялись обугленные фрагменты доспехов. Потолок рухнул, и стены тоже почти полностью обвалились, когда упали древние балки. Теперь подвал представлял собой прямоугольное углубление в земле; стоя внизу, Джаннер мало что видел, но точно знал, что Клыков в поместье нет. И рогатых гончих, и других тварей, которых привлёк огонь, тоже. Дул ветер, алели угли, и мальчик вдруг понял, что улыбается, слыша невинное воркование вислоухих голубей.

И тут раздался скорбный вой.

Джаннер бросился ко входу в туннель и впопыхах чуть