против его семьи, и, как уцелевший член семьи, подвергшейся нападению, он имеет право обвинять!

– Дом Ган'етт встанет на его защиту? – спросила удивленная и повеселевшая Бэнр.

– Разумеется. Это долг семейства Ган'етт!

– Отмщение? – съязвила другая верховная мать, также скорее веселясь, чем негодуя. – А может быть, вами руководит страх? Мне сдается, что верховная мать Дома Ган'етт использует это жалкое создание, Де Вира, в собственных целях. Дом До'Урден претендует на более высокое положение, а Мать Мэлис мечтает заседать в правящем совете, – не угроза ли это для Дома Ган'етт?

СиНафай ответила:

– Отмщение это или осторожность, но требование Альтона Де Вира должно быть признано законным, к нашему общему благу. – Она улыбнулась и в упор посмотрела на Первую верховную мать. – А возможно, на благо наших сыновей, жаждущих признания.

– Правильно, – произнесла Мать Бэнр со смешком, который более походил на покашливание.

Война между Ган'еттами и До'Урденами могла стать всеобщим благом, исход ее может оказаться совсем не таким, какого ожидала СиНафай. Мэлис была могущественной верховной матерью, и семья ее действительно заслуживала более высокого положения, чем ранг Девятого дома. И если действительно случится война, Мэлис, вероятно, добьется места в совете, вытеснив из него СиНафай.

Мать Бэнр оглядела собравшихся и по выражению надежды на их липах поняла, что они разделяют ее мысли. Пусть Ган'етты и До'Урдены дерутся между собой.

Каков бы ни был результат, с угрозой, исходящей от Матери Мэлис для других верховных матерей, будет покончено. Возможно, Бэнр надеялась, что пресловутый молодой До'Урден падет в бою, освобождая дорогу ее собственному сыну.

И первая верховная мать произнесла слова, которых так ждала СиНафай; их можно было считать молчаливым согласием правящего совета Мензоберранзана.

– Вопрос решен, сестры мои, – объявила Мать Бэнр под одобрительные кивки собравшихся. – Хорошо, что этого дня никогда не было.

Глава 19

Обещание славы

– Ты нашла след? – прошептал Дзирт, поднимаясь вверх рядом с огромной пантерой. Он похлопал Гвенвивар по боку и понял по расслабленным мускулам зверя, что поблизости опасности нет.

– Значит, они ушли, – сказал Дзирт и вгляделся в пустоту прохода. – Брат назвал их злыми гномами, когда мы наткнулись на те следы у пруда. Глупыми и злыми. – Дзирт вложил саблю в ножны и опустился рядом с пантерой на колени, спокойно положив руку на спину Гвенвивар. – Они достаточно хитры, чтобы уничтожить наш патруль.

Пантера поглядела вверх, словно понимая каждое его слово, и Дзирт с силой потрепал своего лучшего друга по голове. Он хорошо помнил тот восторг, который испытал, когда, к негодованию Мазоя, Дайнин объявил, что Гвенвивар вместе с патрульной группой будет сопровождать Дзирта. Мазой тогда напомнил Дайнину:

– Кошка принадлежит мне!

– А ты принадлежишь мне, – ответил командир патруля Дайнин, прекратив тем самым дальнейшие пререкания.

При малейшей необходимости Мазой теперь отзывал Гвенвивар с Астрального уровня и посылал пантеру впереди отряда, обеспечивая этим дополнительную безопасность Дзирту, а главное, давая ему бесценного спутника.

По незнакомым тепловым следам на стене Дзирт понял, что они вышли за пределы зоны патрулирования. Он сознательно оставил между собой и отрядом большее расстояние, чем предписывалось. Они с пантерой сами позаботятся о себе, а он сможет спокойно расслабиться и отдохнуть, зная, что остальные далеко позади. Эти минуты одиночества позволяли Дзирту разобраться в своих сложных чувствах. Гвенвивар, по-видимому ничуть не осуждавшая его за это, была благодарной слушательницей его рассуждений.

– Я начинаю сомневаться в важности всего этого, – прошептал он кошке. Патрули, разумеется, нужны: за одну эту неделю мы уничтожили дюжину чудовищ, которые могли причинить большой вред городу. Но что с того?

Дзирт внимательно вгляделся в круглые, широко раскрытые глаза и прочел в них сочувствие. Он видел, что Гвенвивар каким-то образом понимает стоящую перед ним дилемму.

– Пожалуй, я все еще не знаю, кто такой я и кто такие члены моей семьи.

Всякий раз, как я нащупываю путь к разгадке, он заводит меня в такую бездну, что я не могу идти дальше: я боюсь прийти к выводам, которые не смогу принять!

– Ты – дров, – послышался голос за его спиной. Быстро обернувшись, Дзирт увидел в нескольких футах от себя Дайнина, на лице которого было написано мрачное участие. Дзирт попытался рассеять беспокойство брата:

– Гномы бежали перед нашим появлением.

– Ты все еще не понял, что значит быть дровом? – спросил Дайнин. – Не понял хода нашей истории, наших перспектив на будущее?

– Я знаю о нашей истории то, чему меня учили в Академии, Это были самые первые уроки, которые нам преподали. Однако о нашем будущем, а главное, о том месте, которое мы занимаем теперь, я ничего не узнал.

– Ты знаешь, кто наши враги.

– О, им нет числа! – с тяжелым вздохом ответил Дзирт. – Они поджидают нас в каждой нише Подземья, чтобы разбить нашу охрану. Но мы не дадимся, и враги окажутся в нашей власти.

– Ну, истинные наши враги не кроются в нишах Подземья, – хитро улыбаясь, произнес Дайнин. – Есть другой мир, чужой и злой.

Дзирт знал, о чем говорит Дайнин, но заподозрил, что брат чего-то не договаривает.

– Волшебный народец, – прошептал Дзирт, и эти слова заставили его вздрогнуть.

Всю свою жизнь он слышал о зловредных родственниках, о том, как они загнали дровов в Подземье. Погруженный в повседневные заботы, Дзирт редко задумывался о них, но всякий раз, когда мысли о них приходили ему на ум, он произносил имя волшебного народца как заклинание против всего, что ненавидел в этой жизни. Если Дзирт и обвинял наземных эльфов в несправедливости к дровам, как, по-видимому, обвиняли их все его соплеменники, то с ними же он связывал надежды на лучшее будущее для своего народа. С точки зрения здравого смысла, не стоило принимать всерьез глупые легенды о войне между эльфами, этот бесконечный поток вымыслов. Но в глубине души Дзирт отчаянно цеплялся за эти легенды.

Взглянув на Дайнина, он повторил:

– Волшебный народец. Кто бы это ни был. На сарказм брата, ставший уже привычным, Дайнин ответил:

– Они – это те, о ком тебе говорили в Академии. Никаких особых пороков или сверхъестественных достоинств; это мучители нашего народа, изгнавшие нас в далеком прошлом, вынудившие нас….

– Все эти истории я знаю, – перебил Дзирт, встревоженный истерическими нотками в голосе брата, и оглянулся по сторонам. – Если патрулирование закончено, давай подождем остальных поближе к городу. Это место слишком опасно для подобных споров.

Он поднялся и повернул назад, Гвенвивар шла рядом.

– Оно не так опасно, как то место, куда я тебя скоро отведу, – с ехидной улыбочкой проговорил Дайнин.

Дзирт