— Герцог Рейхштадтский?

— Нет. Герцог умер в юности. А Луи был шестнадцатилетним юношей, сыном императора и принцессы Дании.

— И его империя все еще существует? — удивился я.

— После свержения английского тирана Георга было разрешено включить Британские острова в состав империи. С объединением Европы свет науки был принесен в Африку и Азию. Сейчас эти континенты являются полуавтономными провинциями, управляемыми из Парижа, но со своими собственными палатами депутатов, уполномоченными решать все их внутренние дела. Что касается Новой Франции, иными словами, Луизианы, то разговоры о восстании скоро утихнут. Туда послана королевская комиссия, чтобы разобраться в жалобах местных жителей на вице-короля.

— Ну что ж, полагаю, что дату общей истории мы определили достаточно точно, — сказал я. — Это 1814 год. И похоже, с той поры в нашем мире не было почти никакого научно-технического прогресса.

Тут на меня обрушилась масса вопросов. Оливия была женщиной умной и образованной, и ее привела в восторг картина мира без Бонапарта, которую я ей нарисовал.

Когда я закончил, уже наступил день. Оливия предложила мне ленч, и я согласился. Пока она хлопотала у плиты, я сидел у окна и разглядывал этот любопытный анахронический пейзаж из полей, дорог и фермерских домиков.

Здесь царила атмосфера умиротворенности и изобилия, превратившая мои воспоминания об угрозе Империуму в полузабытую, по словам Оливии, давно прочитанную историю — подобно книге в красном кожаном переплете, лежавшей на столе.

Я взглянул на заглавие:

"КОЛДУНЬЯ ИЗ ОЗА!!!"

Автор:

Лилиана Ф. Баум!!!

"Забавно", — подумал я.

Оливия смущенно улыбнулась.

— Странное чтиво для колдуньи, не так ли? — спросила она. — Но мои сны и мечты бывают похожи на эту сказку. Я ведь тебе говорила, наш мир мне кажется таким маленьким, таким тесным…

— Я о другом, Оливия! Мы довольно четко установили дату общей истории — начало девятнадцатого века, верно? Баум тогда еще не было на свете. Она ("а может быть, он", — отметил я про себя) родилась только… в 1855 году. Так было, по крайней мере, в моем мире. Как видишь, здесь тоже есть человек с таким именем…

Я раскрыл книгу и посмотрел выходные данные: "Уилли и Катон. Нью-Йорк и Париж, 1896 год".

— В твоем мире эта книга известна, Брайан? — спросила Оливия.

— В моем мире Фрэнк Баум написал книгу "Волшебник страны Оз", — ответил я. — Однако я слышал, что он собирался написать продолжение как раз под таким названием.

Я с удовольствием разглядывал обложку с изображением Белоснежки и гномов. Так, по крайней мере, мне показалось.

— В детстве это была моя любимая книга, — сказала Оливия. — И как чудесно было бы прочесть "Волшебника из страны Оз".

— Да. Это единственное, что Фрэнк Баум написал, — сказал я. — Он умер в 1896 году.

1896-й! Туман у меня в голове стал быстро рассеиваться. Дзок и его друзья переместили меня в линию мира, близкую моей собственной? Они были очень гуманны, но не так умны, как им представлялось. И к тому же не до конца добросовестны.

Я вспомнил фотодиаграмму, виденную мною на Совете, и светящуюся точку мира, неизвестную картографам Сети Империума, точку, означавшую четвертый неоткрытый мир в пределах Зоны Опустошения. Тогда я решил, что это ошибка, как и то, что на этой фотодиаграмме отсутствовала линия 0–0. Но, значит, ошибки не было. Линия В-1-4 существовала — мир с датой общей истории в начале девятнадцатого века! И если существует человек, известный в обоих наших мирах, то почему бы не существовать и другому? Или, скажем, двум другим Максони и Копини, изобретателям привода МК!!!

— О чем ты задумался? — голос Оливии вернул меня к действительности.

— Так, ничего особенного. — Я положил книгу на стол. — Мне пришло в голову, что, хотя и минуло после общей даты немногим более полувека, больших изменений не произошло и некоторые люди могли и здесь родиться.

— Брайан, — начала Оливия, — я не прошу тебя довериться мне, но позволь хотя бы помочь.

— Помочь? Но в чем? — Я попытался придать своему лицу выражение невозмутимости, но тут же почувствовал, что это мне не удалось.

— Мне кажется, ты что-то задумал. Но в одиночку можешь не справиться. Здесь для тебя все чужое, на каждом шагу подстерегают ловушки. Поэтому я и хочу тебе помочь.

— А с какой стати?

Она помолчала, задумчиво глядя на меня.

— Всю жизнь я ищу ключ к какому-то другому миру… миру грез. И чувствую, что у тебя, Брайан, существует связь с таким миром. Если самой мне туда попасть не удастся, я с радостью буду осознавать, что кому-то помогла в этом.

— Все эти миры одинаковые, Оливия. Одни лучше, другие хуже. Там есть и люди, и дома, и земля, и законы, и обычная природа. Нельзя просто собрать вещи и переселиться в мир грез, его надо строить там, где ЖИВЕШЬ! Невежество, коррупция, падение нравов, ложь и обман тех, кому верят миллионы… — все это будет существовать до тех пор, пока мы живем по законам этого общества. Но дай срок, Оливия, проводим эксперименты с культурой всего несколько тысяч лет. Еще несколько тысячелетий — и все будет по-другому. Поверь мне.

Она рассмеялась.

— Ты говоришь так, словно вечность — это мгновение!

— Да, это так, если принять во внимание время, которое потребовалось на превращение амеб в обезьян. Но не стоит отказываться от своей мечты — это та сила, которая влечет нас вперед, какова бы ни была конечная цель.

— Тогда позволь мне превратить мечту в реальность. Позволь помочь тебе, Брайан. Мне сказали, что ты заболел от переутомления, когда работал чиновником Колониального управления, и потому нуждаешься в отдыхе — но ведь ясно, что это ложь. И еще, Брайан, — она понизила голос, — за тобой следят.

— Следят? Кто же? Бородатый карлик в черных очках?

— Это не шутка, Брайан. Вчера вечером я видела человека, прятавшегося у ворот дома Ганвор, а через полчаса, когда вы пили свое пиво, поблизости прошел какой-то человек с шарфом на шее.

— Это ничего не значит, Оливия. Она нетерпеливо покачала головой.

— Ведь собираешься отсюда бежать, из этой тюрьмы? Верно?

— Тюрьмы? Я свободен, как птица!

— Ты напрасно теряешь время, — Оливия рассмеялась. — За что тебя заточили в наш мир — не знаю, но всегда буду на твоей стороне. Знай это. А теперь говори, Брайан! Куда ты собираешься отправиться и каким образом?

— Подожди, Оливия. Ты слишком торопишься!

— И тебе надо спешить, Брайан. Чтобы избежать погони. Опасность готова обвиться вокруг твоей шеи, словно змея. Я это чувствую.

— Я говорил тебе, Оливия, что был выслан сюда ксонджлианским советом. Они не поверили моему рассказу или сделали вид, что не поверили. И вот забросили меня сюда, чтобы избавиться, — убивать не стали, потому что считают себя гуманными. Хотя сделать это им было легко.