Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я не хотел знать, что ещё они делали с Филлис, и быстро повернул устройство на несколько градусов. Комната почернела, и я обнаружил себя на грязном полу в подвале. Пахло плесенью и сыростью. Рядом со мной был истощённый мальчик лет шести-семи, одетый в грязные тряпки и ползущий на руках и коленках — возможно, ему не хватало места, чтобы подняться в полный рост — к грязному окну. Он протянул руку за пауком, положил его в рот, а затем полез за мёртвой мухой, застрявшей в паутине. Мимо пробежала мышь и Рик быстро схватил её. Прямо перед тем, как он почти откусил ей голову, мышь выскользнула из рук и скрылась в трещине на стене. Рик заплакал.
Я снова повернул чёртову штуку.
На этот раз передо мной предстал мальчик, играющий в Монополию[156] со своим другом или старшим братом. Мальчик поставил свою фигурку на Парк Плейс. Без предупреждения брат сильно ударил его ладонью по лицу. Рокки не казался удивлённым. Он даже не заплакал. Просто продолжил играть дальше…
Я продолжал вращать устройство, но, независимо от его положения, видел только страдания и боль. В одной из девочек, которая сказала, что хочет быть доктором и в ответ услышала только смех своих родителей и родственников, я узнал Клэр.
Здесь были и другие. Вероятно, устройство содержало проекции всех наших пациентов, но я уже не пытался отличить одного от другого. Ещё были двое сотрудников госпиталя, чьё кошмарное детство объясняло их взрослое поведение, но, пожалуй, не стану писать о них в этой книге.
Я ещё раз повернул устройство в надежде найти хоть каплю радости или хотя бы более лёгкое проявление жестокости. Шимпанзе держало на руках своего детёныша где-то среди джунглей. Солнце проникало сквозь листья деревьев и падало на мягкую почву и молодую обезьяну. На секунду я позволил себе улыбнуться. Внезапно шимпанзе окружили три больших собаки неизвестной породы. Прижимая ребёнка к телу, мать подскочила и побежала к дереву, но её тут же поймали. Всего за несколько секунд они перегрызли горло матери, а мужчины с винтовками приказали псам оставить ребёнка в покое…
Без моего вмешательства устройство включило другую проекцию. В ярко освещённой лаборатории другая обезьяна (возможно, тот самый детёныш, но уже выросший) сидела в маленькой клетке. Её голова была зажата тисками. Электроды, подсоединённые к толстым чёрным кабелям, торчали из её головы. Двое женщин в белых халатах щёлкали переключателем и наблюдали за реакцией обезьяны, а третий учёный записывал результаты в толстый чёрный блокнот. Но шимпанзе уже давно не реагировал. Его пустые глаза слепо смотрели вперёд. Я также увидел, что в прошлом он отгрыз себе половину пальцев…
Я крутанул эту штуку и оказался на ледяном выступе над океаном. Несколько человек с крюками забивали до смерти сотни детёнышей тюленей или без всякого повода били их тяжёлыми сапогами. Тела, уже лишённые меха (многие всё ещё были живы и корчились на льду), усеивали местность, красную от крови…
Ещё один поворот — и огромный бык умирает на арене, тысячи тысяч куриц с отсечённым клювом заперты в крохотные клетки, а их яйца отправляются на конвейерную ленту (воздух пропитан фекальными парами аммиака). Ещё поворот — и живая свинья с перерезанным горлом колотится и визжит на цементном полу. Я внезапно осознал, что нет никакой разницы между издевательствами над детьми и над животными…
Это всё, что я смог выдержать. Оставив Флауэр внутри дома, чтобы она не смогла раскопать устройство, я взял этот жуткий девайс и пошёл в мастерскую, где взял лопату и, забыв — или просто не придав значения — про федералов, ушёл глубоко в лес за домом, чтобы закопать его там.
В тот день я заплакал, впервые за много лет.
«Пусть к нам прилетят эти чёртовы Баллоки!» — кричал я белкам и зайцам — «Пусть они покончат с нашим существованием и остановят эту хренову жестокость!»
Позже, когда Карен вернулась домой, я рассказал ей о случившемся. Она без слов обняла меня и держала так, пока через час или два мне не стало легче.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
На следующее утро, когда я садился в машину, бестелесный голос прошептал: «Доктор Брюэр!»
«А? Вы где?»
«Идите сюда, мы здесь».
Возле гаража с ветки дуба свесилась рука и в ней сверкал значок Вана. Дартмут стоял на дороге и защищал дом от террористов своей огромной уродливой пушкой.
«Чёрт возьми, Ван! У меня нет времени…»
«Из самого надёжного источника мы узнали, что ваша гостья планирует послать на землю жестоких инопланетян, чтобы уничтожить человеческую расу. Это правда?»
Я не видел смысла скрывать эту информацию, тем более она была в записи шоу.
«Флед в интервью для телевидения сообщила, что, если человечество не будет развиваться и не научиться делить Землю между собой и другими видами, некие инопланетные существа могут прилететь и … уничтожить нас. Но она их не „посылала“ — просто передала сообщение».
«На какую страну они работают?»
«Ни на какую не работают, Ван. Они с другой планеты».
«Я знаю, что с другой. Они русские или китайцы? Какой вид оружия используют?»
«Вирусы».
«Вот как! Биологическое оружие! Я знал, что мы должны были уделять этому больше внимания. За этот промах полетят чьи-то головы. Но не моя!»
«Вы даже не представляете, как я рад это слышать».
«Какой конкретно вирус они собираются использовать? Птичий грипп? Вирус Западного Нила?[157] SARS?[158] Мы можем уничтожить всё, что они на нас сбросят…»
«Не думаю. Скорее всего они создадут новый вирус специально для нас».
«Так даже лучше! Чистый лист. Дайте нам всего пять лет — и мы справимся с этой штукой, и не важно сколькими жизнями придётся пожертвовать!»
«У нас может быть всего пара часов…»
«Что? Мы не сможем придумать способ защиты от инопланетного вируса всего за два часа!».
«Возможно, это всё, что у нас будет на тот момент».
«Так нечестно!»
«У вас есть ещё вопросы? Мне нужно ехать в госпиталь».
«Мы будем там раньше вас».
«М?»
«Вы слышали, что я сказал. У нас есть судебное предписание на беседу со всеми пациентами. Посмотрим, что они смогут нам рассказать».
«О чём?»
«О том, откуда и когда флед покинет планету».
«С чего вы взяли, что у них есть эта информация?»
«Вот почему мы туда едем. Выяснить, знают ли они что-нибудь!»
Он спрыгнул с
