— Тогда ты отлично сохранился, — вспомнив жуткую тварь, которая могла запросто пережевать боевой танк, улыбнулся я. — Помощь нужна?

— Ты и так уже помог, — ответил генерал и медленно поднялся. Рост Гефеста был не очень большим и из ямы торчали только плечи и голова. — Долго меня крутило?

— Минут пятнадцать, — произнес я.

— А показалось, что несколько лет прошло… — негромко проворчал Юра. — Убери пленку, а то я не вижу нихрена.

Я не сразу понял, что Гефест говорит о барьере вокруг полости. С недавних пор, некоторые малозатратные действия я выполнял почти инстинктивно и не обращал внимания на крошечный расход энергии, который требовался для поддержания созданных объектов. Хотя раньше это требовало массу усилий и концентрации.

— Без проблем, — ответил я и тут же убрал защиту. Со всех сторон тут же обрушились потоки информации. Переговоры экипажа, тревожные сообщения от систем судна, голоса на десятке палуб ниже и присутствие Гекаты. Последнего было особенно много, потому что Настя окружила зону эксперимента вторым слоем защиты. Хорошо ещё, что не пыталась проникнуть внутрь.

— Ух как… — поморщился Юра. — Здесь всегда так шумно?

— Ты быстро научишься отсекать лишнее, — уверенно ответил я. — Пока просто постарайся никого не убить своим постоянным ворчанием.

— Очень смешно, — с сарказмом ответил генерал.

Я только пожал плечами, потому что ничего смешного в этом не было. Теперь это была суровая реальность Гефеста, в которой придется постоянно контролировать свои эмоции и чувства. Это было даже важнее, чем работа с новыми возможностями модернизированного тела.

Дверь разблокировал и открыл только после того, как восстановил внешнюю обшивку. К этому делу неожиданно подключился Юра, который сумел залатать дыру даже быстрее меня. За дверью обнаружилась Настя. Девушка смотрела на нас и, судя по её лицу, готова была убивать.

— Вы хоть понимаете, что весь корабль чуть не угробили? — едва слышно спросила Геката. На нас накатила волна её гнева, но я особого внимания на это не обратил, а Юра только поморщился.

— Не ворчи, певунья. — отмахнулся Гефест. — Всё же нормально прошло? Ну, пошумели немного…

— Немного⁈ — прошипела Настя. — Кайд с Фирзой еле смогли стабилизировать разум судна! Половина систем вообще перестала работать из-за пробоя внешней обшивки!

— Мы же не на челноке в бурю попали, Геката, — ответил Юра. — На Левиафане полно дублирующих контуров управления. Этот малыш может выжить в искаженном пространстве, даже если от него только моторный блок и мозговой центр останутся!

— Вы невыносимы, — устало покачала головой Настя.

— Зато у нас всё получилось! Смотри! — бодро ответил генерал и продемонстрировал Насте голую руку, которая начала стремительно обрастать мышцами. — Вот что теперь могу!

— Очень впечатляет, — ответила девушка. — Лучше бы ты мозг мог так быстро выращивать, генерал.

— Тогда я стану слишком умным и вообще перестану реагировать на твои шутки, — предупредил Юра.

Я, неожиданно для самого себя, улыбнулся. Эта перепалка до боли напомнила мне те времена, когда Идеалы были надеждой и опорой человечества. Уже тогда к нам относились совсем иначе, чем к обычным людям. И только среди своих мы могли по-прежнему оставаться обычными людьми, которые могут позволить себе небольшие слабости и даже банальную ругань. А я уже думал, что навсегда останусь один в этом измененном состоянии, когда вообще непонятно, что ты есть на самом деле… То ли разумный кристалл, то ли кусок чудовища или ещё кто-то.

— Нам лететь ещё около пяти часов, — прерывая перепалку, произнес я. — Стоит отдохнуть.

— А что насчет Асклепия? — тут же спросила Настя. — Когда планируешь его модернизировать?

— Минуту назад ты говорила, что мы едва не уничтожили весь корабль, — нейтрально напомнил Юра и получил в ответ злой взгляд девушки. — А что? Если не будешь последовательной, то превратишься в Апату.

— Асклепий сам справится, — ответил я.

— В смысле? — озадаченно спросила Настя.

— Как? — одновременно с ней задал вопрос Гефест.

— У него свой подход к работе с телом, — ответил я. — По крайней мере, я сам не планировал с ним работать в этом направлении. Даже не обсуждал такую возможность. Просто передам Диме результаты Гефеста и пусть он сам разрабатывает методику.

— А если он ошибется? — прямо спросил Геката.

— У Асклепия, в отличии от всех нас, есть право на ошибку, — ответил я. — Если он не справится, то сможет восстановиться и повторить всё заново.

— Но ведь гораздо проще ему в этом помочь, — озадаченно проворчал Юра. — Я ведь ни за что бы не стал этим заниматься сам. Тем более, мы сейчас в искаженном пространстве и любая ошибка в работе с таким объемом энергии может выйти всем боком.

— Это приемлемый риск, — возразил я.

— Поясни, — потребовала Геката. Она смотрела на меня и в то же время с чудовищной скоростью отрабатывала различные варианты. Анализ энергетики Асклепия мы не проводили и девушка занялась этим только сейчас. С каждой секундой и каждой следующей моделью взгляд Насти становился всё более задумчивым. И наконец она понимающе кивнула. — Ерма… Ты решил, что Дмитрий сможет пройти модернизацию в привычной обстановке. Рядом с пациентом, который в нем нуждается и которого невозможно спасти иначе, кроме как выйти на совершенно другой уровень работы с собственными способностями. Уверен, что стоит так рисковать мальчиком?

— Про кого из них двоих ты говоришь, певунья? — с интересом спросил Юра. Генерал очень быстро приходил в себя и я снова видел того старого ворчуна, который готов был стать затычкой в любой подвернувшейся бочке.

— Ахилл говорит, что Дмитрий сможет восстановиться после провала, — не глядя на Гефеста, ответила Настя. — Но если мы потеряем Ерму, то вся затея с поиском Омниссии будет обречена на провал. Мы снова окажемся в положении обороняющихся и не сможем сказать, откуда будет нанесён следующий удар. Ты готов так рисковать, Слава? А ещё мне непонятно, что такого должно произойти с мальчиком, чтобы ему не хватило помощи лучшего медика корпуса и Асклепию потребовалось модернизировать своё тело. Что ты задумал, Ахилл?

— Это всего лишь один из рабочих вариантов, — невозмутимо ответил я. — Ерма не пострадает. И