И все же каждый из типов, вероятно, изменяет направление взглядов в направлении чистых отношений — и в рамках индивидуального жизненного опыта, и в обществе в целом. Будут ли представители обоих полов расти вместе или отдельно — это будет зависеть от того, насколько далеко заходят и осуществляются чистые отношения на протяжении длительного периода времени. Представленные здесь взгляды Голдберга и Эренрейч имеют — каждый из них — свои недостатки. Эренрейч сводит воедино разнообразие источников своей интерпретации возрастающей безответственности мужчин. Философия «Плейбоя» обсуждается в том же духе, что и взгляды богемы битников, кардиологии, психологии человеческого потенциала Л. Маслоу, или попыток обоснования движений мужчин вдоль тех линий поведения, которые отстаивает Голдберг. Все они движутся в направлении «восходящего вероломства», по мере того как мужчины утверждают свою свободу за счет женщин. Но дела обстоят, конечно, более сложно, нежели предполагает ее мнение. Потоки нарциссизма характеризуют некоторые из описанных тенденций, но то же самое делают и некоторые попытки разработать взгляды маскулинности, которые противостоят мужскому господству. Как сформулировано Голдбергом и другими, мужское освободительное движение (в оригинале — liberationism — примеч. перев.) признает равенство женщин и мужчин и утверждает необходимость Исчезновения связей между маскулинностью и экономической инструментальностью.

То, что Голдберг описывает со стороны мужчин как «улет от привязанности», фактически совпадает с самым началом «привязанности» в ее расхожем смысле, сдвиг в сексуальных отношениях в направлении возникновения чистых отношений. И это является феноменом со смешанными последствиями как раз для мужчин, а не для женщин — особенно если может быть признана скрытая эмоциональная зависимость мужчин от женщин.

С другой стороны, Голдберг недооценивает силу экономических и социальных ограничений, которые удерживают женщину от достижения паритета в частных или публичных доменах, — это нечто такое, что связано, помимо всего прочего, с тем фактом, что женщины остаются главными по выполнению родительских обязанностей и домашних забот. Патриархат по-прежнему пронизывает весь социальный и экономический Порядок. Он недооценивает также силу психических сопротивлений, которые воздействуют на поведение мужчин и женщин, равно как и противоречивый характер психосексуальных формаций. «Почему не может быть сексуальным добрый мужчина, почему не может быть добрым сексуальный мужчина?» — это довод из сердца, а не феминистский отказ принять вполне подразумеваемые смыслы гендерного равенства. Это имеет весьма реальную копию в мужской склонности к эпизодической сексуальности по тем причинам, что были обсуждены ранее.

Никто не знает, насколько пришествие чистых отношений окажется более взрывоопасным по своим последствиям, нежели интегрирование. Трансформация интимности вместе с пластической сексуальностью обеспечивает создание условий, которые могли бы осуществить примирение полов. Однако здесь вовлечено большее, нежели усиление экономического равенства и психическое реструктурирование, хотя достижение их крайне затруднительно. Почему это так — я попытаюсь показать в заключительных главах.

Является ли сексуальность в том или ином смысле ключом к современной цивилизации? Многие, в большинстве своем представители прогрессивной части политического спектра, отвечали на это утвердительно. Во всяком случае, согласно обычным интерпретациям, — хотя они, конечно, не всегда адекватны, — З. Фрейд мог бы считаться чем-то вроде исключения, поскольку он связывал свой взгляд на сексуальность с консервативным взглядом на современную цивилизацию. Однако Фрейд часто адаптировал свои идеи, или некоторые из них, с радикальными целями. Да, современная цивилизация репрессивна, но освобождение сексуального выражения от его рамок могло продуцировать эмансипацию далеко идущего типа. Секс, как утверждал Эдвард Карпентер, «идет первым, а руки, глаза, рот, мозг следуют за ним; центр живота и бедер излучает знание самости, религии и распущенности»[205].

Секс и репрессия: В. Райх

Вы, достопочтенные, насмехающиеся надо мной, откуда произрастает ваша политика с тех пор, как вы правите миром ? Из ножа произрастает и из убийства!

Так начинается «Слушай, маленький человек!» Вильгельма Райха, книга, само название которой отражает параноидальную агрессивность, проходящую через весь ее текст, но которая защищает также видение радикальной социальной реформы, которую Райх неотступно отстаивал всю свою жизнь[206].

За дерзкую манеру, в какой он бросал вызов власти, Райх подвергался нападкам со стороны различных групп — от ортодоксальных психоаналитиков, религиозных организаций и правительства США до тех, кого сам он порицал как «красных фашистов». Будучи первым и наиболее знаменитым из психоаналитических сексуальных радикалов, Райх видел, как его идеи оплевываются всеми этими группами и далеко за их пределами.

Автор бичевал буржуазный брак и видел в генитальной сексуальности — в ее фрустрации или культивации — ключ к заболеваниям современности. «Маленький человек», к которому он обращался, — это действительно представитель мужского пола, но вовсе не среднестатистический человек с улицы; этот маленький человек — представитель всех тех, кто, включая людей, занимающих властные позиции, являются рабами условностей, невротики, но сами себя считающие здоровыми. Маленький человек, утверждает Райх, прямо выражаясь его словами, «жалкий и маленький, зловонный, импотентный, ригидный, безжизненный и пустой». Он сам себе надсмотрщик, понуждаемый собственным беспокойством к тому, чтобы воспрепятствовать другим, чтобы они не заявили о своих свободах.

Невроз маленького человека автор выводит из проклятия сексуальной энергии; однако он далек от пропаганды сексуальной вседозволенности, в которой обвиняли его враги.

«Ты, маленький человек», — провозглашал он, — ...ты гонишь свои автомобили и поезда через мосты, изобретенные великим Галилео. Знаешь ли ты, маленький человек, что великий Галилео имел трех детей, прижитых без брачной лицензии? Этого ты не рассказываешь своим школьникам. И разве ты не пытал Галилео и по этой причине тоже?..

Ты и не подозреваешь о том факте, что именно твой порнографический ум и твоя сексуальная безответственность ввергли тебя в оковы твоих брачных законов...

У тебя нет женщины, а если есть, то ты «укладываешь» ее для того, чтобы удостоверить в себе «мужчину». Ты не знаешь, что такое любовь...

Ты знаешь, и я знаю, и все знают, что ты ходишь вокруг в непрерывном состоянии сексуального голода; что ты жадно смотришь на любую представительницу другого пола; что ты говоришь со своими друзьями о любви на языке сальных шуток... Однажды ночью я слышал, как ты и твои друзья шли вдоль по улице и вопили в унисон: «Мы хотим женщин! Мы хотим женщин!»[207].