Поднимаю глаза на крыльцо и ловлю на себе высокомерный взгляд матери Кости. Сразу после новости о том, что мой ребенок не от ее сына, между нами выросла непробиваемая ледяная стена. Ну, и черт с ней! В конце концов, мне предстоит  жить не с ней, а с ее сыном, поэтому может морщиться сколько ей влезет. А вот Костин отец, как сохранял нейтралитет в отношении ко мне, так и продолжает его сохранять. Дипломат, одним словом.

Мама вручила мне букет, еще раз поправила юбку платья и поднялась на крыльцо поприветствовать гостей со стороны жениха. Сам же жених, наконец, соизволил повернуться ко мне и едва не довел меня до потери сознания.

Не лицо, а сплошная фиолетовая гематома. Левый глаз почти полностью закрыт, губы разбиты, на левой брови красуется пластырь. Но он, какого-то лешего, продолжает мне улыбаться не во все зубы, потому что, как минимум двух, я не замечаю в его улыбке.

— Костя?! — ошарашенно подбегаю к нему и аккуратно касаюсь его лица кончиками пальцев. — Это что? Это так мальчишник прошел?

— Ну, типа того, — пожимает он неопределенно плечами. — Было весело.

— Кто тебя так? И за что? — мозг подкидывает одну единственную мысль, в которой красной строкой светится имя «Денис», но я её отметаю, так как мальчишник должен был проходить в нашей квартире, в которую тот эгоист точно не мог заявиться.

— Закусились немного с пацанами, — приобнимает он меня за плечи и притягивает к себе, целует в лоб. — Не заморачивайся. До свадьбы зажить, конечно, уже не успеет, но после нее точно заживет.

— Точно всё нормально? Голова не кружится? Не тошнит? — озабоченно спрашиваю я, вглядываясь в его подбитые черты.

— Просто похмелье. Голова и кружится и тошнит, но это поправимо, — заверяет меня Костя и слегка покачивает из стороны в стороны. — Ты очень красивая в этом платье, — шепчет он мне нежно и опускает руки на талию. — Даже животик красиво вписался.

— Спасибо, — отвечаю я смущенно и замечаю, как он смотрит на мои губы.

Мы целовались. Дважды. Первый раз, когда я согласилась выйти за него и второй раз вчера, когда он привез меня в квартиру мамы, а сам отправился на мальчишник.

Яркие голубые глаза вопросительно смотрят, словно прося разрешения на еще один поцелуй прежде, чем я стану его женой.

Привстаю на цыпочки и сама касаюсь его губ своими.

— Ауч! — шипит он и немного морщиться. — Не думал, что это будет настолько больно.

— Значит, сегодня надо будет запретить гостям кричать горько, — нервно улыбаюсь я.

— Еще один разочек попробую? Может, только первый раз так больно?

Он снова касается моих губ и пространство вокруг нас взрывается визгом тормозов и оглушающим грохотом.

Костя крепче сжимает меня в объятиях и разворачивается так, словно желает прикрыть меня своим телом.

Щиколотка вспыхивает болью в момент, когда неудачно сориентировавшись в пространстве, подворачиваю ногу на высоком каблуке.

Цепляюсь за плечи будущего мужа и с опаской ищу источник неожиданного шума.

Буквально в пяти метрах от нас стоит черный внедорожник, который несколько секунд назад снес клумбу, стоящую рядом с нами.

Салон громкими басами разрывает музыка, которая становится еще громче, когда дверь внедорожника открывается и из него практически вываливается Денис.

Затуманенный алкоголем взгляд рыщет по небольшой кучке собравшихся, которые замерли в страхе перед этим пьяным идиотом.

Наконец, его взгляд замирает на мне и опускается ниже. Туда, где меня поверх шубки придерживают за талию Костины руки.

— Отошел от неё! — грозно выплевывает Денис, приближаясь к нам.

— Или что? — дерзит ему Костя и крепче прижимает меня к себе.

— Сегодня я тебя точно убью, — цедит сквозь стиснутые зубы Денис, глядя на моего жениха исподлобья.

Теперь уже даже мне — блондинке, не сложно составить паззл, чтобы понять, что разбитые кулаки Дениса и разбитое лицо Кости имеют прямое отношение друг другу.

Высвобождаюсь из рук парня и иду прямо к Денису, заволоченный яростью взгляд которого сосредоточен исключительно на Косте, который продолжает ухмыляться, стоя на одной из ступенек крыльца, где я обронила свой букет.

Размахиваюсь и ударяю его ладонью по лицу. Сильно, хлестко и больно настолько, что у самой отнимается рука.

Это помогает.

Он останавливается. Взгляд темных глаз фокусируется на мне и уже не кажется таким злым, скорее — несчастным.

— Что еще тебе от меня нужно?! — спрашиваю я тихим голосом, уничтожая его взглядом.

— Поль… — начинает он и тянет ко мне свои окровавленные руки.

— Хуёль! — огрызаюсь я и делаю полшага назад. — Я спросила, что еще тебе от меня нужно? Папочка не помог, решил сам снизойти?

— Папочка? — хмурится он, словно не понимая, о чем речь. — Причем здесь батя?

— Какая теперь разница? — выплевываю я, и более спокойно произношу. — Уезжай.

Разворачиваюсь, чтобы уйти, но Денис ловит меня за локоть, отчего короткая шубка распахивается, являя ему округлившийся животик.

— Ты… — выпучивает он глаза и, кажется, даже трезвеет. Рот распахивается в немом вопросе, но он так и не срывается с его губ.

Одергиваю руку и запахиваю шубку, пряча самое сокровенное от его глаз.

— Не лезь в мою жизнь! — толкаю его в грудь, но он не двигается с места, продолжая ошарашенно смотреть, то мне в глаза, то на живот. — Уезжай, Денис. Уезжай!

Толкаю его снова и снова, но оказываясь не в силах сдвинуть эту скалу.

Теплые пальцы перехватывают запястья, и неожиданно нежно кладут мои ладони на его грудь.

Он дрожит. Непонятно, то ли от холода из-за того, что стоит в одной рубашке, то ли от похмелья, но я чувствую, как его тело пробивает крупной дрожью.

— Не делай этого, — произносит он затравленно и моё сердце сжимается, когда я вижу собравшиеся в его глазах слёзы. — Ты нужна мне. Ребенок…

— Мой ребенок! — перебиваю его, не желая слушать. Непролитые слезы душат, до боли сжимая горло. — У тебя был шанс, Денис. Был. Один разговор. Один чертов разговор и всё могло бы сложиться иначе! Но ты решил, что слишком крут для этого. А теперь проваливай.

Каждое слово заставляет его всё сильнее сжимать челюсти.

Взгляд темных глаз из-под насупленных бровей разверзает дыру в моей груди. Мне тяжело дышать, тяжело смотреть на него и выдерживать его взгляд, полный боли.

— Уезжай, — шепчу я, проглатывая ком непролитых слез.

Высвобождаю руки из его захвата  и подхожу к Косте, переплетаю наши пальцы и веду его в загс.

Всё еще веря в то, что поступаю верно.

Быстрыми шагами, словно боясь передумать, вхожу в здание загса.