– Рекомендуете?

– Рекомендую. Если честно, не нравится мне этот музей. А я не могу даже взять разрешение на обыск. Нет видимой причины, понимаете?

– Понимаем, – кивнула Лена и про себя подумала, что Раду Мазаре пальцем о палец не ударит ради русской туристки, зато с большим удовольствием повесит все на другого русского, не угодившего ему тем, что имеет хорошие деньги от своего музея.

– Что будем делать? – этот вопрос Лена задала Никите уже на выходе из полицейского участка.

– Что-то мне подсказывает, что Иру он не найдет, – ответил тот.

– А мне кажется, что он особо и не искал. «Нет преступления, нет алиби…» – передразнила она местного полицейского. – Мы должны поискать Иру сами. И первое, с чего мы начнем, это пообщаемся со словоохотливой Маргаритой. Нажмем на нее и выясним, что ей говорила Ира и с кем она встречалась.

– Хорошо, – согласился Никита, пожимая плечами. – Все равно нам терять нечего, а делать что-то надо.

Лена взяла его под руку, и они, решив прогуляться пешком, поступью старой супружеской пары пошли вдоль парка по вьющейся на склоне горной дороге, постепенно поднимаясь к своему отелю. Воздух в горах был исключительно чистый и свежий. Народу на улицах, в придорожных кафе и магазинах было немного, и Лена с Никитой посидели в одном из ресторанчиков, перекусив пиццей и кофе. Румыны представляли себе пиццу явно по-своему, позаимствовав у итальянцев только название. Если темпераментные итальянцы пытались поразить воображение клиентов тонким, невесомым тестом и вкусной, изобилующей ингредиентами начинкой, то румыны выпекали толстую сдобную лепешку, на которой посередине скромно были утоплены несколько кусочков обычной колбасы и пара колечек репчатого лука с шелухой. Хлеб был неплохой, но пиццей сие произведение местного пекарского искусства невозможно было назвать даже с большой натяжкой. Зато кофе Лену и Никиту порадовал – он был налит в довольно вместительные чашки (а не в «наперсток», как в некоторых других странах, к чему русские не приучены) и был достаточно крепкий и горячий. Вдоволь наевшись хлеба, добровольные сыщики двинулись дальше, купив в придорожном кафе бутылку вина семилетней выдержки.

Отель «Кондор», когда они подошли к нему, уже включил подсветку и выделялся среди густой хвойной растительности уютным, желтым зданием со светлыми, белыми окнами и четырьмя золотыми звездочками по фасаду. За полукруглой стойкой рецепшн никого не наблюдалось. Лена с Никитой спустились вниз по лестнице на свой минус третий этаж и вошли в номер.

– Если честно, прогулка меня утомила, – признался Никита, прислонясь плечом к стене.

– Скажи, чем помочь?

– Поставь, пожалуйста, на нашей террасе два кресла к столу, бутылку вина на стол и принеси туда два фужера, – попросил он. – Давай мы с тобой посидим на свежем воздухе и полюбуемся сказочным видом. Где мы такое еще увидим? Я хочу насладиться твоим очаровательным обществом и поговорить с тобой.

Лена в предвкушении романтических посиделок при луне в знаменитом трансильванском тумане кинулась на террасу выполнять просьбу Никиты. И как вкопанная остановилась в проеме балконной двери. Бутылка выскользнула из ее рук и вдребезги разбилась, вино залило обширное пространство напольного покрытия. Нет, Лену не впечатлили горы и стелющийся по склонам туман, и даже не обрадовал вид террасы с круглыми желтыми фонарями по периметру. В состояние столбняка ее привел вид распластанного на полу террасы тела женщины, лежавшей вниз лицом, с раскинутыми в стороны руками и ногами. Шея женщины была неестественно вывернута, а вокруг головы расплылось темное, красное пятно, и оно не было красным вином. Лена не сразу поняла, что перед ней лежала Маргарита. От накатившего ужаса Лена не нашла ничего лучше, как издать настоящий, истеричный вопль. Никита подскочил к ней довольно быстро, несмотря на усталость и то, что передвигаться приходилось с помощью трости.

– Что такое?!

Лена протянула подрагивающий, указательный палец в направлении распластанного тела.

– Мар-га-ри-та…

– Стой здесь, я сейчас позову на помощь, – сказал он и, прихрамывая, выбежал из номера.

Лена, не отрываясь, смотрела на тело женщины. И вдруг уголком глаза заметила какое-то движение со стороны края террасы. На дрожащих ногах Лена подошла к нему и посмотрела вниз. Ничего, кроме сосновых ветвей от деревьев, густо растущих по склону, и тумана она не увидела. Зато ее нога подвернулась, и девушка полетела в обрыв, не успев даже закричать. Судьба Лены была бы предрешена за считаные секунды и не отличалась бы ничем от судьбы несчастной Маргариты, если бы ее рука в полете не зацепилась за какую-то веревку. А еще правильнее будет сказать, что рука Лены просто запуталась в ней. Заледенев от страха, девушка повисла на ней на приличной высоте над склоном горы, поросшем елями и соснами. Некоторые раскидистые еловые лапы доставали до нее и больно покалывали своими иголками. Где-то наверху остался уютный «Кондор» со всеми его террасами и этажами, Никита с тростью и мертвая Маргарита. Лена затряслась всем телом и закачалась на веревке, словно на качелях. Вдруг она ощутила значительный по силе рывок спасительной веревки где-то под собой, которая затем как будто змеей скользнула сверху на нее, после чего Лена полетела кубарем вниз. Соприкоснувшись с землей (до которой, оказывается, было не так уж долго), Лена покатилась по склону горы, закрывая лицо руками и стараясь уберечь от ударов голову. И все равно периодически она ударялась ногами, руками, телом о стволы деревьев, некоторое время – там, где склон был более пологим, – сползала вниз более медленно, цепляясь руками, ногтями за невысокую траву, мох, оголенные корни деревьев и даже за землю, но та была сырая и скользкая. А на более крутых участках скорость падения увеличивалась, и Лена снова стремительно летела вниз, рискуя сломать себе шею. Сколько метров она преодолела таким акробатическим способом, Лена не могла знать, а закончилось ее путешествие сильным ударом головой обо что-то твердое, и мир погрузился в темноту.

Никита поднялся как мог быстро в холл отеля и, опять не застав никого на месте дежурного администратора, принялся звонить, нажимая кнопку вызова, не обращая внимания на большое количество чемоданов, сваленных в кучу посреди холла.

– Эй, кто-нибудь! – закричал он.

Включившийся свет в проеме левой лестницы известил о том, что по ней кто-то идет. И вскоре за стойку скользнул уже знакомый Никите румын, немедленно растянувший губы в услужливой улыбке.

– Что изволите?

– На террасе в нашем номере лежит мертвая женщина, – сообщил ему Никита по-английски.

Румын смотрел на него и хлопал глазами, продолжая глупо улыбаться.

– Я не понял.

– Да чего ж тут не понять, мать твою! В нашем номере труп! Делай что-нибудь! Вызови полицию, службу спасения! Кто у вас тут есть? – закричал Никита в сердцах.

Парень наконец пришел в себя и кинулся вниз по лестнице в номер Никиты. Тот еле поспевал за ним, почти не чувствуя левую ногу. Никита вошел к себе в номер уже в тот момент, когда Виргил стоял в проеме балконной двери точно с таким же выражением лица, как и Лена несколькими минутами раньше.