Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Кхм-кхм, — прокашлялся батя. — Ярик.
— Что?
— Обернись, пожалуйста.
— Да что там ещё та…
Я не договорил.
Во всей этой суматохе дверь осталась открыта. Так что я не заметил, как сдобная женщина лет сорока пяти с тугой дулей волос и планшетом в руках неслышно подкралась мне за спину.
— Марина Степановна, — представилась женщина. — Представительница социальной опеки по городу Мытищи. Хотела провести разъяснительную беседу, но теперь не вижу в ней никакого смысла. В целом, мне всё понятно, — сказала она и записала что-то себе в планшет. — Но прежде, чем я уйду, мне нужно убедиться, что вон тот молодой человек в инвалидном кресле не собирается вешаться.
— Что? — Лёха понял, что речь зашла про него. — Я? Вешаться? Нет-нет, не переживайте. Всё хорошо.
— Угу, — кивнула Марина Степановна. — Вижу, как у вас всё хорошо, — снова что-то записала, развернулась и ушла.
В абсолютной тишине мы слушали, как на лестничной клетке открываются и закрываются двери лифта.
— Догнать её, босс? — спросил Шишкин. — Если надо, ты только скажи…
— Нет! — рявкнул я. — Хватит!
С одной стороны, завалить тётку-соцопетчицу — выход. Простой, лишённый всякого изящества, но всё-таки выход. С другой стороны, этот поступок уже где-то за гранью добра и зла.
Всё.
Сколько я протянул после своего осознания? Четыре дня? Пять? Жаль, что не могу сравнить с общей статистикой по Вселенной и понять, нормально ли это. Хотя бы потому, что подобной статистики наверняка нет.
Ну да ладно.
Чёрт с ним.
Прежней жизни так или иначе наступал конец. Вот только я как мог надеялся, что изменения будут постепенными и мы внезапно не окажемся вне закона. Хотя-я-я-я… Проблема с соцопекой — не такая уж и проблема. У страха глаза велики.
Всё решаемо. Но для того, чтобы что-то решать, нужно уже наконец-то сдвинуться с мёртвой точки.
— Так! — я хлопнул в ладоши. — Звоните Косте! Мы выдвигаемся в рифт сегодня! Сейчас!
Глава 17
Про инфраструктуру
Чу-чух, чу-чух! Чу-чух, чу-чух!
В окне виднелось наше отражение в свете тусклых оранжевых ламп вагона. И даже если припасть к окну и прикрыться ладонями, что-либо разглядеть не получалось. Какое-то мельтешение чёрного на чёрном — лес, небо, столбы. Иногда рубленные очертания полустанка. Иногда пустая дорога, перекрытая шлагбаумом.
Вагон был почти пустым, и в нём царила атмосфера усталости.
Вечерняя электричка в Александров, что тут ещё сказать? На ней возвращаются домой трудяги, которые не смогли найти достойную работу у себя в городе и вынуждены ежедневно по три-четыре часа проводить в дороге. Причём в это время едут далеко не офисные служащие. Не-не, эти товарищи сейчас уже готовятся отойти ко сну. Сейчас здесь едут именно что трудяги, у которых рабочий день длится двенадцать и более часов.
Продавцы, кассиры, повара, аптекари, строители, кладовщики и… да мало ли кто ещё?
И само собой, все они сейчас умотаны так, что им не до чего. Ни книжек им не надо, ни музыки, ни разговоров. Им бы сейчас помолчать, бахнуть свою ритуальную бутылочку пива, подремать и в идеале не проспать свою остановку.
На меня от всей этой поездки накатила эдакая уютная тоска. Мне аж захотелось затянуть песню про пьющего соседа, у которого на фабрике стачка, но я сдержался.
Напротив меня сидела Шиза, которая ничего подобного не чувствовала. Экс-демоница опять была с перебором весела и восторженна; прямо сейчас она вытворяла опасный для здоровья фокус. Прижав батон хлеба к колену одной рукой, другой она отрезала от него кусочки. На весу. Казацкой шашкой.
Костя ловил куски в полёте и складывал их в целлофановый пакет.
Соня тем временем шуровала в сумке и раскладывала на сиденье все те деликатесы, которые я купил ещё днём.
— А масла нет? — спросила она, выудив банку икры.
— Не-а, — просто ответил я.
— Ну и ладно.
Кстати.
Лёд в её истории тронулся.
Когда мы ждали электричку на станции Мытищи, Соньке набрали родственники по мужу. Спрашивали, где она и где Кристофер, и что вообще происходит. В этот момент мимо как раз проезжал грузовой состав, так что она извинилась и сбросила вызов.
После недолгого совместного обсуждения, мы решили, что лучше всего будет выложить следующую легенду: Соня ушла от мужа по причинам, которые не хочет озвучивать, где сам Кристофер она не знает и ни на какие баронские плюшки рода Шаховских не претендует. Из рода её можно вычеркнуть и проблем она не принесёт, извините, пожалуйста, за неудобство, не могу говорить, до свидания.
Уж не знаю, насколько ей поверили, но… честно говоря, уже всё равно.
Когда мы вернёмся домой, — если вообще вернёмся, — никакие Шаховские нам будут уже не страшны. Баронский род против двух уников, некроманта с именной руной и великана Ходорова? Пф-ф-ф… Лежать. Просто лежать.
Хах!
Вот ведь. Я оглянулся на мужика в дальнем конце вагона, который уже запрокинул голову и храпел с открытым ртом, сжимая в руках портфель. И подумал вот о чём: как странно, всё-таки, получается. Какие разные миры существуют одновременно и в параллели; и это я сейчас не про свои межпространственные перемещения.
Это я про вечернюю электричку Москва-Александров и аристократию Российской Империи со всеми этими их правилами, титулами, этикетами и кодексами поведения.
Ну да ладно…
Философствовать сейчас некогда.
Сейчас самое время обсудить стратегию. Итого нас было пятеро:
