Я понимала, что не должна была показывать страха или отвращения. Я давно уже выучила, что надо сохранять спокойное выражение лица и подавлять любой звук или дрожь страха — по возможности.

— Плохо! Плохо!

Мысленная речь Касски лишь подчеркнула то, что я и так чувствовала. Она просто распласталась на мне. Мои руки по-прежнему были неестественно тяжелы, я не могла их поднять. По какой-то странной причине я была уверена, что не рискну снова пытаться войти в мысленный контакт. И я не позволяла себе смотреть в сторону твари, ведущей моего скакуна.

Всю свою жизнь я знала о крысах. Предупреждения о них были столь же привычны для жителей Внешних земель, как сама речь. Мне приходилось сражаться с ними, когда я странствовала с караванами, и я убила свою долю этих мерзких тварей. Но это существо оказалось ужасом из ужасов. Видеть это чудовище, притворяющееся человеком… я пыталась смотреть только прямо перед собой, словно спала в седле с открытыми глазами.

Поскольку я должна была держать себя в руках, я изучала местность впереди. Здесь был песок, но более тусклого серого цвета, чем я когда-либо видела прежде. Местами песок был сметен, обнажив мостовую из ровно уложенных темных каменных плит.

Затем и сама земля изменилась. Песок совсем исчез, вместо него виднелись пятна очень темной почвы. По мере нашего продвижения на ней начали появляться растения, какие могли существовать только в закрытых садах Твайихика или в Вапале.

Хотя рассвет лишь занимался, можно было рассмотреть очертания этих странных растений, поскольку каждый стебель и лист был обрисован контуром зеленоватого света. А над ними порхали существа, с крылышек которых при каждом взмахе сыпалась вниз сверкающая пыльца.

По мере того как густо покрытые зеленью участки почвы становились все шире и шире, пока не слились в единый ковер, заканчивавшийся у самой мостовой, по которой мы ехали, усиливался и запах. Хотя можно было ясно рассмотреть, что находится непосредственно рядом, вид прямо перед нами словно бы закрывал какой-то огромный занавес, отступавший с той же скоростью, с какой мы приближались к нему.

Внезапно наши захватчики оживились. Один из воинов-людей целеустремленно проехал между своими закутанными в плащи сотоварищами. Его форма явно относилась к одному из королевств. Вапальский герб он и не пытался скрыть. Пышный мех боевого шлема бросал тень на его лицо в этом тусклом свете.

Поначалу показалось, что те, кто окружал Равингу (к которой он и пробивался), намерены помешать ему. Но в конце концов один из них чуть посторонился, и всадник подъехал к кукольнице.

— Приветствую, о, провидица. — В голосе его звучала явная издевка. — Тебя ждали с огромным нетерпением.

Он замолк, но Равинга не ответила. Я была уверена, что за его словами таилась угроза.

— Мы с тобой старые знакомые, — продолжил он, не дождавшись ответа. — Однажды ты предсказывала для меня, Равинга…

Он чуть сдвинул свой головной убор, и теперь я смогла лучше его рассмотреть. Его лицо было смутно мне знакомо, но я никак не могла вспомнить имя.

— Да, ты предсказывала. — Он издал скрежещущий смешок. — Но твое предсказание не было верным, не правда ли, кукольница? Ничуть не вернее этого.

Он держал в руках куклу, хотя я не могла ясно ее рассмотреть. Чтобы освободить руки, он взял поводья в зубы. Кукла в его сжимающейся хватке развалилась надвое, и он как можно ближе наклонился к Равинге, потрясая обеими частями перед ее лицом.

Наш отряд остановился. Чудовище, тащившее за собой моего ориксена, бросило поводья и направило своего трехрогого скакуна к Равинге. Она по-прежнему ничем не показывала, что слышала или видела обращавшегося к ней воина.

Внезапно я ощутила, что незримые путы, державшие меня, исчезли. Я быстро поймала болтавшиеся поводья, но воины обступили нас так плотно, что я никак не могла найти пути к бегству. К тому же я не могла бежать, даже если появится возможность, без Равинги.

Воин швырнул сломанную куклу ей в лицо. Она по-прежнему не шевелилась, лишь чуть покачнулась в седле, когда кусок куклы задел ее по плечу.

Крысолюдь, который вел меня, заверещал (описать иначе изданный им звук было невозможно), и другое существо в плаще спешилось, чтобы собрать куски куклы, пока первый смотрел прямо на воина.

— Царственный сказал, — теперь он воспользовался понятной речью, — что они принадлежат ему. — Несколько долгих секунд они стояли друг против друга. Я могла чувствовать ярость человека — и отвращение. Он мог ехать в их обществе, но не был их товарищем.

Человек сдался первым, повернув своего скакуна. Твари раздались, освобождая ему путь, чтобы тот снова мог отъехать в сторону. Крысолюдь обернулся и посмотрел на меня, но не стал снова забирать у меня поводья, а остался рядом с Равингой, когда мы двинулись дальше.

Мы проехали еще немного, когда занавес перед нами исчез, открывая вид впереди. И мы увидели, что невдалеке раскинулся город. Вокруг его стен росли, образуя некий узор, высокие деревья. К нему мы и направлялись.

Наконец-то, с помощью Каликку, мы добрались до повозок. Тут к нам присоединились остальные, и мы смогли втащить Мурри через барьер в забитое людьми укрытие. Когда мы оказались под навесом, я наконец-то смог позаботиться о нем.

Когда я стянул ткань, в которую мы его завернули, ко мне подошел командующий Ортага с целительским сундучком в руках.

— Брат? — Я послал мысленный зов со всей силой, какую смог собрать.

Огромные лучистые глаза Мурри открылись.

— Зло…— медленно и слабо коснулась меня его мысль. — Из песка… обжигающий свет… твоя… мудрая… увезены…

Я вздрогнул. Значит, зло нанесло удар — кто — или что? Я знал недостаточно. Я должен был идти. Но буря свирепствовала вокруг нас. Сначала следовало позаботиться о Мурри. Он снова закрыл глаза и не отвечал, когда я пытался позвать его.

Его рана не была резаной, как от меча, или колотой, как от копья. Это была длинная полоса обожженной кожи, с которой осыпалась обуглившаяся шерсть. Ожоги встречаются довольно часто, из-за раздуваемых ветром лагерных костров. Я знал, что в сундучке найдется соответствующее средство. И я бережно занялся раной Мурри.

Когда я перевязал его и Мурри заснул, я собрал на совет всех, кто разделил со мной убежище. Нас могли вести только слова Мурри и собственные подозрения, и мы не знали, как долго продлится буря. Мне пришлось тереть руки, чтобы скрыть их дрожь. Воображение слишком охотно подсказывало мне, что может случиться с Алиттой и Равингой. Я надеялся, что их взяли в заложники и пока что они в безопасности.

Город этот ничем не был похож на главные города наших королевств. Такие странные здания, многие в три или четыре этажа в высоту, с еще более высокими башнями, были совершенно невозможны в тех краях, где свирепствовали песчаные бури. Не перенесли ли каким-то образом нас эти ворота из Внешних земель в некое странное место, возможно во внутренние земли, о которых мы так мало знаем?