– Я хочу жениться на ней и привести в мой дом, – сжался мужчина. – Если вы не против.

– Не против, – зачарованно повторила я и улыбнулась: – Почему я должна быть против? Это ваша жизнь! – И понизила голос: – Но мама, она вряд ли согласится. Мы с мужем сколько раз пытались забрать её в город, она такая упрямая!

– Она уже согласилась, – заулыбался Александр. – Было условие только чтобы вы согласились. – Он взял мою ладонь и галантно поцеловал кисть: – Благодарю сердечно!

Я всё ещё сидела в шоке, а Александр, уминая печенья, пояснил:

– Лидочка переживала за вас. Говорила, что придётся в город уехать, чтобы помогать дочке. Вы же на работу вышли и детками некогда заниматься. Но ей так не хотелось жить в квартире. Она любит заниматься огородом… Ну я и предложил ко мне переехать. У меня двухэтажный дом. Сам строил! В черте города, но район чистый. Второй этаж ей отдам, там такой вид из окна… – Запив чаем, мужчина усмехнулся: – Лидочка ответила, что ей неловко жить в одном доме с неженатым мужчиной, ну я и предложил это исправить.

Я уже улыбалась во весь рот, не веря, что моя суровая мама встретила такого замечательного мужчину. Мужчину, который не сдаётся и сделает всё, чтобы «освободить принцессу из плена собственных убеждений». Кажется, с мамой мы похоже сильнее, чем казалось.

Зазвонил мой телефон, и я ответила:

– Да, Анжи. Я у мамы.

– Поздравляю, Лара, – радостно сообщила мне подруга. – С этой минуты ты официально свободная женщина!

Женя

Я ждал его утром у дома. Копии договоров уже были у моих юристов. В правовом поле будут сражаться они, а я… Я накосячил не только с Ларой, Егором, но и с Филом. Когда-то мы были лучшими друзьями. Я помнил, как мы стояли плечом к плечу и дрались против общего врага. Мне не забыть, как друг меня отговаривал не бросать спорт, но Лара была беременна. Ей нельзя было нервничать, а каждый бой и даже тренировка заканчивалась ее слезами.

Я предал свою мечту, бросил Фила, вычеркнул из плана решение открыть свой клуб. Нет, я не жалею об этом. Работа в фирме отца дала мне стабильность, позволила баловать своих девочек. Это хороший обмен, я дорого продал свою мечту. Это было правильное решение.

А сейчас? Я могу отбиться, более того в моих силах потянуть в суд и Фила и его подельника Токарева. Блядь, но это не будет тем самым правильным решением, о котором я не стану жалеть.

Ворота разъехались, и с закрытой территории начал выезжать автомобиль Фила, а я резко ударил по газам и перекрыл ему дорогу.

– Какого хрена?

Фил вышел. Я тоже.

– Есть разговор.

– Мне нечего тебе сказать. Убери машину с дороги.

Фил злился и не шел на контакт.

– Я знаю об Токареве и тебе.

– Молодец. И что?

– Я выстою. Меня не посадят.

– Такой вариант никто и не планировал.

Он криво усмехнулся и открыл дверь машины, намереваясь залезть в салон. Я не пустил.

– Фил, давай поговорим. Спокойно, решим все, как взрослые мужчины. Я знаю, что ты любишь Лару, я тоже…

– Нет! – друг резко развернулся и хлопнул дверцей. – Ты ее используешь, пользуешься ей, но не любишь. Ты вообще не способен на это. Ты гребанный потребитель, понимаешь?

– Фил, ты во многом не прав в отношении с Ларой и поступал так, как не должен был, но это не значит, что ты имеешь право судить меня и утверждать, что я чувствую.

– Я видел как ты обращаешься с ней, как подрезаешь крылья, как убиваешь огонь в ее глазах. Я вытирал ей слезы и сдыхал, чувствуя ее боль. А что делал ты? Трахал шлюх, врал жене, предавал. А теперь хочешь сказать, что изменился? Понял все, раскаялся и больше никогда так не поступишь? Чушь собачья! Пройдет год, два, пять и ты опять соскочишь, придумаешь себе причину, по которой имеешь право сходить налево.

Каждое слово попадало в цель. Я заслуживал эти обвинения. Только я действительно осознал как это – жить без Лары и детей. Потерять вмиг самое дорогое, то, на чем держится вся моя жизнь и я сам. Если Лара когда-нибудь меня простит, если даст второй шанс… когда-нибудь…

– Нет, Фил, никогда больше. Теперь я знаю, что такое жить с дыркой в груди, когда все вокруг лишено смысла, когда ты беспомощен перед ситуацией и надежды почти нет. Я не знаю, позволит ли Лара мне присутствовать в их с девочкой жизни. Ты говоришь так, будто все уже решено, словно все вернулось на круги своя, но это не так. Лара не простила меня, она не доверяет мне, не хочет быть рядом и не уверен, что когда-нибудь захочет. Я в жопе, бро.

Последнюю фразу я сказал с горькой улыбкой. Фил нахмурился и пятерней пригладил и так идеальную прическу. Мы оба замолчали и просто смотрели друг на друга какое-то время.

– Я не понимаю, зачем ты мне это все говоришь? Что ты от меня хочешь?

Фил выглядел усталым и вымотанным, но все равно был готов к битве.

– Я хочу подарить тебе шанс быть счастливым. Лара не твоя судьба, не твоя женщина, ты сам это понимаешь. Сопротивляешься, но в глубине души уже чувствуешь. Я не хочу, чтобы ты облажался так же как я, чтобы оказался в моей шкуре, поэтому вот. Держи!

Я сунул папку в руки Фила и, не оглядываясь, вернулся к своей машине.

Отъезжая от дома друга, видел, как Фил все еще стоит возле своего внедорожника и всматривается в те документы, что откопал Герман. Я криво усмехнулся своему отражению и вдавил в пол педаль газа.

Через час меня ждет встреча с господином Токаревем. Этот сучонок еще не знает, что я в курсе его махинаций. Думает, что у него в рукавах полно тузов. Наверняка, надеется припереть меня к стенке. Не выйдет.

И не вышло. Уже через час я сидел и слушал этого ушлёпка.

– Я предлагаю вам хорошую сделку, Евгений Анатольевич, – блил Токарев. – Подумайте, второй раз такое вы от меня не услышите.

Я еле сдержался, чтобы не рассмеяться ему в лицо. Ох, и загнул он! Просто сам себя выдал с потрохами. Как заявления в полицию от обманутых покупателей исчезнут, если Токарев не при делах? Если это не его подстава, не его люди? Недалекий, завистливый, нетерпеливый мешок говна. Хрен ему, а не «Дроганстрой»!

– Я не отдам вам тендер и документы на передачу строек не подпишу. По поводу дела о мошенничестве – им уже занимаются мои юристы.

Слово «уже» я выделил интонацией, давая понять, что его афера для нас не сюрприз, что наши юристы более, чем уверены в линии защиты.

– Но как? – Он явно растерялся. – Заявления были поданы всего час назад…

Я довольно улыбнулся, глядя на противника, который сейчас напоминал перепуганного ребенка. Кажется, господин Токарев осознал, что все пошло совершенно не так, как он планировал. Только мне больше не интересно продолжать эту бессмысленную беседу.