Кинкейд начал пробираться к стойке, по пути уворачиваясь от предметов мебели и бутылок, которые летали в воздухе, а также от множества тел, сцепившихся в драке. Он заметил Руби: оседлав какого-то мужчину, она лупила его ножкой стула по голове и приговаривала:

– Будешь знать, как обижать даму. Негодяй!

Добравшись до Бена, Спенс хлопнул его по плечу и едва успел увернуться от кулака приятеля.

– Полегче, дружок! Я на твоей стороне!

– Ха! Это ты? – Бен выпустил охранника, и тот рухнул на пол. – Как наши дела?

– Берегись! – Спенс схватил Бена за ворот и пригнул к полу. И в этот самый миг стол просвистел над их головами и врезался в зеркало над баром. – По-моему, мы неплохо потрудились.

– Я сейчас соберу ребят. – Бен потер здоровенный синяк на подбородке.

Одного за другим они выдергивали из драки своих людей и отсылали на улицу. Вскоре все были в сборе и часом позже уже входили в «Хэмптон-Хаус».

– Бен, я хочу, чтобы завтра ты не выпускал Тори из виду, – обратился Кинкейд к другу. – Кто знает, что придет в голову этому негодяю после того, как мы разнесли его заведение.

– Буду при ней как хвостик при спаниеле, – хмыкнул Бен и скрылся в своей комнате.

Спенс отправился к себе. Проходя мимо спальни Тори, он замедлил шаг и подумал: а что она скажет, если он сейчас откроет дверь, войдет и ляжет рядом? Несмотря на избитое, ноющее от усталости тело, он опять ее хотел. Но она вряд ли обрадуется, проснувшись и увидев его. Вздохнув, Спенс толкнул дверь в свою спальню и замер на пороге.

Дверь распахнулась, и Тори поднялась с дивана у камина, где дожидалась возвращения мужа. Спенс ошарашено подумал, что в длинной белой рубашке она похожа на ангела.

– Судя по тому, как ты выглядишь, ты побывал не просто в драке, а в бою. – Она нежно коснулась синяка над его правым глазом. – Ты не ранен?

От нее пахло розами и чем-то еще – изысканный аромат красивой молодой женщины. Спенс почувствовал, как кровь побежала быстрее и пульс забился в той части его тела, которая всегда очень бурно реагировала на присутствие Тори.

– Что ты здесь делаешь? – Он был застигнут врасплох, а потому вопрос прозвучал резко.

– Ждала тебя. Боялась, вдруг мистер Слеттер сделает меня вдовой раньше времени.

– Слеттер? – Страх начал заползать в его душу. – Ты что, ходила сегодня в миссию?

– А если и так? – Тори избегала его взгляда.

– Черт возьми, женщина! – Он схватил ее за плечи. – Ты не можешь одна бродить по городу ночью! Это опасно!

– Кажется, ты мне это уже говорил. – Тори пыталась освободиться – его руки причиняли боль.

– Теперь все стало намного серьезнее. Эти люди не остановятся перед убийством.

– Ну, раз уж ты так нервничаешь… – Она по-прежнему избегала смотреть ему в глаза. – Шарлотта приходила сюда. Она беспокоилась о тебе и хотела узнать, что именно ты задумал.

– Шарлотта так тревожится обо мне? – Спенс пытливо смотрел в лицо жене. У него появилось чувство, что она что-то недоговаривает.

– Похоже, ты ей очень нравишься. – Тори лукаво улыбнулась. – Мне стоило большого труда убедить ее не побежать за тобой.

– Она очень храбрая женщина, – с уважением произнес Спенс. – Но лучше бы она держалась в стороне. Тогда мне не придется беспокоиться за сохранность и ее жизни тоже.

– До сих пор она прекрасно справлялась сама, – гордо заявила Тори.

– Теперь все изменилось. Больше речь не идет о спасении нескольких девушек. Мы решили уничтожить Слеттера и всю его шайку. – Он встряхнул жену. Поймал ее взгляд. – Ты понимаешь, насколько это серьезно, Тори? Этот человек по-настоящему опасен. Я не хочу, чтобы ты или другая женщина подвергали себя опасности.

– Ты делаешь мне больно! – Она хотела освободиться из его рук, но Спенс не отпускал ее.

– Ты поняла, что я сказал?

– Конечно, я поняла. Я с детства умею говорить по-английски. – Она вздохнула. – Я попрошу Шарлотту держаться подальше от всего этого.

Спенс поверил ей, но все же добавил:

– Смотри, женушка! Если я узнаю, что ты рискуешь жизнью, я запру тебя в комнате и выпущу только после того, как закончится война со Слеттером.

– Я не ребенок! – Подбородок Тори взлетел вверх. – И не желаю, чтобы со мной обращались, как с маленькой!

«Да, ты не ребенок, – устало подумал Спенс. – Ты женщина, и я это помню. Я буду помнить об этом до самой смерти». Он с трудом разжал руки, только сейчас осознав, что причиняет ей боль. Чтобы как-то загладить свою резкость, осторожно погладил ее плечи. Ткань рубашки была такой тонкой, а под ней – такая гладкая горячая кожа… Как давно он не обнимал ее! И как сильно он желает этого! Тори не отстранилась. Она стояла перед ним, опустив голову, сжав на груди руки, и блики света играли в ее каштановых волосах. А на матовую кожу ложились нежные тени… Спенс помнил, как она стояла там, на пляже, залитая золотыми солнечными лучами. Темные волосы разметались по белым плечам, а грудь с торчащими, искушающими сосками поднималась и опадала при каждом вздохе. Его тело забыло про усталость. Ноющие мускулы перестали чувствовать боль. По жилам потек огонь желания, каждый нерв и каждая клеточка затрепетали от страсти. Что она сделает, если он обнимет ее, приподнимет этот упрямый подбородок и поцелует ее? Боль пронзила переполненные кровью и желанием сосуды. Кинкейд опустил руки и отступил назад. Нет, больше он не позволит делать из себя дурака. В прошлый раз она обращалась с ним, как с дешевой проституткой. Тори по-прежнему стояла перед ним, чуть опустив голову, – этакая невинная голубка перед ястребом. Но он видел, что она искоса поглядывает на него. Небось ждет, что он бросит ее на ковер и овладеет ее совершенным телом прямо тут, на полу. Что и говорить, идея заманчива, но…

– Ну, раз ты убедилась, что я жив и Слеттеру не удалось так быстро сделать тебя вдовой, то ты можешь… – устало начал он.

– Но твоя бровь разбита! Надо что-то сделать. Хотя бы промыть водой… – Она поспешила в его ванную.

Спенс видел, что она зажгла там свет, слышал шум воды и выдвигаемых ящиков. Он вздохнул и подумал, как ему усмирить зверя, который проснулся у него между ног и чем дальше, тем больше мешает ему жить.

Вернувшись из ванной с мокрым полотенцем и бутылкой виски, Тори взглянула на Спенса. Он стоял у двери, странно напряженный. На лице его ясно видны были следы тяжелого дня, под глазами залегли тени. Он пристально наблюдал за ней, и не просто наблюдал – следил за каждым движением.

– Если ты сядешь, – Тори кивнула на кресло возле кровати, – я обработаю твою рану.

– Это просто царапина. Нет никакой необходимости.

– Позволь, я помогу тебе снять пиджак. – Она повесила полотенце на спинку кресла и поставила бутылку на столик у кровати. Что угодно, лишь бы он не отослал ее, не обрек на еще одну невыносимо одинокую ночь.