— Стой! Я плохо получаюсь на фотографиях!

Я делаю снимок и прячу свежую фотографию.

— Плохо получаешься на фотографиях? А вживую?

— Идиот, кретин, отдай.

Она всеми способами пытается выхватить ее у меня. Слишком поздно. Я сую ее себе в карман куртки:

— Если не будешь вести себя хорошо, если попробуешь хоть кому-нибудь рассказать историю про шкаф, увидишь афиши со своей физиономией по всему Риму.

— Ну ладно, мог бы просто сказать!

— А это что еще за табличка? — я показываю на листок с расчерченными графами по дням, неделям и месяцам и с названиями спортивных залов.

— Это? Это спортзалы Рима, видишь, день за днем. Они поделены на преподавателей, занятия и районы. Понял?

— Да и нет.

— Блин. Стэп, да какая же ты легенда? Смотри, все просто. В каждом зале — пробный урок. Каждый день — в новом месте, а их больше пятисот в Риме, из тех, что не слишком далеко. Хочешь бесплатно позаниматься?

— То есть, например, завтра…

Я смотрю в таблицу, провожу пальцем по строчке, как при игре в морской бой.

— Занимаешься в Урбани и ни копейки не платишь.

— Ну, наконец-то дошло. И так далее! Эту систему я придумала. Сильно, да?

— Да, типа заправки с замком.

— Ну. Все это мои придумки, они входят в великий учебник для экономных людей. Неплохо, скажи? Ой, посмотри, как ты хорошо получился.

Эта фотография вышла четче.

— Дай, я поставлю ее вместе с этими. Ты тут с нормальным лицом. Слушай, а ты заинтересовался моей таблицей. Что, «легенда» тоже хочешь тренироваться на халяву? Понятно… давай я тебе тоже сделаю такую, отступлю на один день, и ты будешь ходить, не рискуя встретить меня.

— Мне не нужно.

— Такой богатый?

— Да куда там! Просто спортзалы меня используют как рекламу!

— А, да, конечно! А я-то дура… Ну ладно, визит закончен. Я тебя провожу, потому что сейчас вернутся родители. Или ты снова хочешь спрятаться в шкафу? Опыт у тебя есть.

Она обходит меня и смотрит насмешливо.

— Да не дергайся ты. Я же сказала, что никому не расскажу.

Она провожает меня до двери, и мы стоим молча. Потом она говорит:

— Слушай, давай не будем усложнять расставание. Пока, таксист, увидимся еще?

— А как же?

Я хотел бы еще что-то сказать. Но я и сам толком не знаю, что именно. Что-то хорошее. Иногда, если слов не найти, лучше сделать так: я притягиваю ее к себе и целую. Джин немного сопротивляется, но тут же сдается. Мягкая, как тогда. Нет, даже еще мягче. Слышу чей-то голос за спиной.

— Эй, извините! Но вы прощаетесь прямо в дверях…

Это брат, Джан-Лука. Он только что вышел из лифта. Джин немного смущена и недовольна.

— Ты как всегда вовремя.

— Да, на этот раз я виноват! Молодец сестренка. Слушай, Стэп, доставь мне удовольствие. Между поцелуями давай ей шлепок.

И пройдя между нами, он входит в квартиру. Джин тут же бьет меня в грудь кулачком.

— Так я и знала: с тобой всегда одни только проблемы.

— Ай! Теперь я виноват.

— А кто же еще? Один поцелуй, еще один, еще один! Ты что, не можешь устоять? Ты уже так подсел на меня? Ну и ну…

И она захлопывает передо мной дверь. Улыбаясь, сажусь в лифт. Через минуту я уже стою внизу.

* * *

Джан-Лука входит в комнату Джин.

— Классный Стэп, так вы теперь официальная пара?

— О чем ты? И потом — чем это он классный?

— Ну, вы все время целуетесь.

— Один поцелуй и можно понять…

— Два, насколько я сумел подсчитать.

— Ты что, и здесь все подсчитываешь? Как в избирательной комиссии, где ты подзарабатываешь?

— Но это же политика.

— Стэп, похоже, такая же никчемная вещь.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Что такой, как он, не вызывает у меня доверия: он симпатичный, даже забавный, но как знать, что под этим скрывается…

— И это говоришь ты?

— Конечно, Лука. По поцелую можно сказать все о человеке. А он… он странный.

— То есть?

— Он неуступчивый, недоверчивый, а когда человек не доверяет другим, это значит, что он сам не достоин доверия.

— Может быть.

— Да, так оно и есть.

Джан-Лука выходит и, наконец, оставляет меня одну. О’кей. Хватит. Теперь мне надо все обдумать. Я мотаю головой и встряхиваю волосами. Джин, прошу тебя, приди в себя. Быть не может, что ты потеряла голову из-за мифа, из-за легенды. Стэп не для тебя. Проблемы, разборки, и еще неизвестно, какое прошлое у него за плечами. И потом, ты обратила внимание? Каждый раз, когда ты его целуешь, в самый прекрасный момент, в самый фантастический, в самый сказочный, всегда приходит Лука, твой брат. Что это? Знак судьбы, святой, посланный из рая, чтобы не дать тебе попасть в ад, твой спасательный круг? Или это просто невезуха? Блин, мы могли бы часами продолжать целоваться. Как он целуется. Как целуется. Как описать… даже не могу выразить! В поцелуе — все. Поцелуй — это правда о человеке. Без всяких стилистических упражнений, без лишних слов, без умничания.

Естественность, лучше нее нет ничего на свете. Он целуется именно так, как мне нравится. И не надо ничего представлять, просто не надо останавливаться. Уверенно, мягко, спокойно, неторопливо, с удовольствием, без какой-то особой техники, со вкусом. Можно так сказать? С любовью. О Боже! Нет, только не это. Пошел ты в задницу, Стэп!

— Привет, Па!

— Стефано, куда ты пропал? Как в воду канул.

— Уф-ф… — Я обгоняю его и захожу в кухню. — Знаешь, какое самое первое правило учат в Америке?

— Да. Хочешь жить — умей вертеться.

— Молодец. А второе?

— Вот этого я не знаю.

— Fuck you!

Я вхожу в комнату и закрываю за собой дверь.

— Вот видишь, все-таки кое-что из английского ты неплохо усвоил, молодец. Надеюсь, на этом твои познания не заканчиваются.

Не удостоив Паоло ответом, я падаю на кровать. Именно в эту минуту раздается звонок домофона. Выскакиваю из комнаты. Паоло уже вышел из гостиной и идет брать трубку.

— Я отвечу.

Едва не вырываю трубку у него из рук. Он озадачен.

— Не понял. Это мой дом, ты мой гость, а ведешь тут себя по-хозяйски.

Смотрю на Паоло зло, потом улыбаюсь.