в роду рязанских князей. В 1340 г., когда русские князья находились под властью Золотой Орды, правителям которой они были обязаны предоставлять военную помощь и платить дань («выход»), в обмен на которую золотоордынские ханы, ставшие арбитрами в княжеских междоусобиях, выдавали им ярлыки на княжение, рязанский князь Иван Иванович Коротопол (1328–1342) убил своего двоюродного брата, пронского князя Александра Михайловича, который вез дань хану Узбеку. «…Князь пронский Александр Михайлович пошел в Орду к царю с выходом и встретил его Коротопол, схватил и ограбил, а самого привел в Переяславль Рязанский, и тут он был убит от своего брата Ивана», – говорится в Новгородской IV летописи[417]. Несмотря на то что в большинстве летописей гибель Александра приписывается повелению Коротопола, в Львовской летописи говорится, что пронский князь был казнен по приказу ордынского военачальника Товлубия, который по распоряжению хана Узбека вместе с русскими князьями должен был предпринять поход на Смоленск[418]. Трудно сказать, какую роль Товлубий мог играть в расправе над пронским князем, однако, когда в 1342 г. сын Александра Ярослав начал борьбу с убийцей отца, он, прежде всего, заручился поддержкой хана и, явившись под стенами Рязани вместе с ордынским послом Киндяком, несмотря на оказанное сопротивление, изгнал Ивана Коротопола из города, где татары во главе с Киндяком «сотворили много зла христианам: иных убили, а иных пленили». Рассказывая об убийстве Ивана Коротопола под 1343 г., составитель Никоновской летописи сообщал: «Того же лета был убит князь Иван Иванович Коротопол Рязанский, понеже убил брата своего, князя Александра Михайловича Пронского, и сам ту же чашу испил: его судом судился и был осужден и его же мерой было отмерено ему»[419]. Этот комментарий, по сути, оказался единственным осуждением братоубийства, которое С.М. Соловьёв объяснял тем, что «старшие» князья для усиления своего положения стремились установить монополию на отношения с Ордой за счет «младших» князей, то есть «собирать дань и отвозить ее хану»[420]. Схожей точки зрения придерживался А.Е. Пресняков, писавший, что «расправа с князем пронским в присутствии Ордынского воеводы, представителя ханской власти, не простое самоуправство, а резкое проявление великокняжеских притязаний по отношению к “удельному” князю Рязанской земли»[421].

Еще одно братоубийство произошло в 1325 г., когда великий князь Владимирский и Тверской Дмитрий Михайлович (1318–1326) убил троюродного брата Юрия Даниловича Московского (1303–1325). Этот инцидент стал одним из этапов борьбы, которую Юрий начал с отцом Дмитрия, великим князем Владимирским и Тверским Михаилом Ярославичем (1305–1318), оспаривая его право на великое княжение Владимирское, которое принадлежало Михаилу по праву старейшинства среди потомков Всеволода Большое Гнездо. Начавшись в 1304 г., эта борьба достигла апогея зимой 1317 г., когда войскам Михаила удалось одержать победу в сражении у села Бартенева, в результате которого были обращены в бегство войска ханского посланника Кавгадыя и самого московского князя, а его брат Борис Данилович и жена Агафья-Кончака, сестра ордынского хана Узбека, попали в плен. Дальнейшие события показали, что победа оказалась пирровой. Агафья-Кончака скончалась в плену, что сделало невозможным примирение между соперниками: тверской посол, привезший в Москву известие о ее смерти, был убит. Кончина Кончаки-Агафьи сделала позиции Михаила Ярославича уязвимыми во время «судебного процесса», состоявшегося в Орде, на котором Кавгадый выступал одновременно судьей и обвинителем, так что когда ордынские князья по распоряжению Узбека стали судить тверского князя с московским, то «все помогали Юрию и многие вины возлагали на Михаила»[422]. В результате Михаил был приговорен к смерти и убит 22 ноября 1318 г. «После этого князь Кавгадый и князь великий Юрий Данилович Московский пришли пред тело его, и это тело его лежало нагим и поверженным. И сказал князь Кавгадый с яростью князю Юрию Даниловичу Московскому: “Что же это, почему ты забыл, не брат ли твой старейший, как отец, почему же тело его, так поверженным и нагим, лежит на поругание всем? Возьми его и вези в свою землю и погреби его в его отчине по обычаю, какой вы имеете”. Тогда князь великий Юрий Данилович Московский повелел взять тело его, положить на доску и покрыть»[423]. Следует обратить внимание на то, что летописец осуждает Юрия устами его соучастника Кавгадыя за проявление непочтения останкам «брата старейшего», однако этой отсылкой к представлениям о приоритете «старейшинства» и ограничивается. Второму сыну погибшего князя Александру Михайловичу в 1319 г. удалось заключить мир с Юрием и добиться выдачи останков отца, которые были привезены на Русь, а его младший брат Константин, сопровождавший Михаила в Орду и после возвращения остававшийся в Москве в качестве заложника, вступил в брак с дочерью московского князя Софьей. Но вскоре военные действия между Москвой и Тверью возобновились. В 1322 г. Дмитрию Михайловичу удалось отобрать у Юрия великое княжение Владимирское, обвинив его в утаивании полагавшейся хану дани, но он не остановился на достигнутом и в ноябре 1325 г. убил московского князя в Орде «без царева слова, надеясь на царево жалование (благоволение. – Д.Б.)»[424]. Летописцы, описывая это событие, ограничиваются замечанием о том, что «не добро было ему самому, что кто посеет, то и пожнёт»[425], уклоняясь от комментариев по поводу этого проявления кровной мести, заставившего тверского князя действовать без санкции хана Узбека, который не простил Дмитрию Михайловичу самоуправства, распорядившись казнить его в 1326 г.

Помимо гибели Михаила Ярославича на совести Юрия Даниловича оказалась и гибель рязанского князя Константина Романовича, которого благодаря предательству рязанских бояр его отец Даниил Александрович взял в плен в 1301 г. во время похода к Рязани. В Никоновской летописи говорится, что Даниил «привел его с собой в Москву и держал у себя в плену, но в бережении, хотя установить с ним крестное целование и отпустить его в отчину на великое княжение Рязанское». Но в марте 1303 г. Даниил скончался, а во время Филиппова поста 1306 г. Константин Романович был убит по приказу Юрия[426].

В XV столетии для нейтрализации политических противников, как правило, применялось либо ослепление, либо тюремное заключение. Тем не менее финалом династической борьбы в Северо-Восточной Руси между двумя линиями потомков Дмитрия Донского, начало которой положил его второй сын Юрий, оспаривавший великое княжение у своего племянника Василия II, стало братоубийство. Это противостояние, в основе которого лежал конфликт двух принципов наследования, родового и семейного, было спровоцировано завещанием Дмитрия Донского, написанном перед смертью весной 1389 г., по которому он «благословил» старшего сына Василия I «своею отчиною, великим княженьем», сделав оговорку о том, что если «по грехам отнимет бог сына моего, князя Василия, а кто будет под тем [следующий] сын