не в лад и музыка имела странное тягучее звучание, которое мне, поначалу, не понравилось, но в конце концов я стал получать от нее удовольствие.

Лидер чужаков, их "золтан" (Примечание: Скорее всего, имеется ввиду "султан"), представил каждого из своих людей пану Конраду и всем присутствующим. Их имена звучали

для меня настолько странно, что я не смог запомнить ни одно из них. Но, также, они сказали, чем они занимаются по-польски. Вот этот вот был кожевенником, а тот другой - ювелиром.

Здесь были кузнецы, гончары, оружейники, ювелиры, кожевенники, астрологи, сапожники, стеклодувы, а также десятки других известных профессий, в том числе тех, которым не было

названия на польском. И все эти люди утверждали, что являются мастерами своих ремесел, что я воспринял с некоторым скептицизмом. Если бы я оказался в другой стране и стал

утверждать, что являюсь мастером, то кто бы мог уличить меня во лжи?

Пан Конрад последовал его примеру, представив всех его людей, которые здесь

присутствовали. Так как я сидел рядом с ним, он представил меня первым, а золтан перевел

сказанное на тот язык, на котором они говорили. Я почувствовал, что я должен встать, как это

полагается на христианском празднике, но чуть не упал, попытавшись это сделать. Посидев

в такой неестественной позе, я не чувствовал своих ног!

Пан Конрад сказал, что остальные должны оставаться на своих местах и продолжил, представив пана Владимира, которого, по праву, стоило представить первым, поскольку

из присутствующих он был единственным дворянином, но пан Конрад часто ставит последнее

первым и наоборот. Сам я думаю, что это часть его философии.

После того, как знакомства были закончены, была подана еда, причем обслуживали

мужчины, а не женщины. И хотя я знал, что все слуги пришли из наших кладовых, но здесь, в Трех Стенах, это выглядело странным.

Была подана лапша, такая тонкая, как маленькое зерно пшеницы, а также соус

к баранине такой, которого я никогда не пробовал прежде. Я подумал, что может быть

это какая-то иностранная приправа, но Явальда сказала, что эти люди пришли к нам абсолютно

без ничего, кроме лохмотьев на их телах. Все это оставалось для меня загадкой.

Мы ели латунными ложками и вилками, которыми нам показал, как пользоваться

пан Конрад, но иностранцы, будучи, разумеется, нецивилизованными, ели руками и только, как я заметил, правой рукой. Как я узнал позже, так было, потому что они касались своих

половых органов левой рукой, по-видимому, не зная как пользоваться шариками из сена

или умывальниками.

Их "золтан" встал и произнес речь на его едва понятном польском. Он сказал, что он

благодарен за нашу щедрость к его народу и публично благодарит пана Конрада за еду

и одежду, которую он в избытке им предоставил. Они будут вспоминать нашего господина

в своих молитвах, даже если мы называем Бога другим именем, нежели они.

Пан Конрад произнес ответную речь, но я не думаю, что он был слишком искренен.

Он сказал, что он сожалеет об их отъезде, но каждый из них сможет взять столько еды, сколько сможет унести, и он дарит им прощальный подарок в виде ста овец, которых

он попросил не убивать, пока они не покинули земли графа Ламберта из-за законов хозяина

относительно овец.

Золтан объявил, что чтобы нас развлечь, для нас станцует его дочь.

83

Вначале заиграла величественная музыка или настолько величественная, насколько

могут быть эти странные иностранные мелодии.

Вошедшая женщина была одета в эти странные огромные балахоны, которые

так нравились этим людям. Готов спорить, они так одевались, чтобы обмануть пана Конрада

и получить больше ткани, поскольку они получили ее в шесть раз больше того, что он ожидал.

Она была закутана с головы до ног и даже лицо ее было покрыто вуалью.

Через какое-то время музыка стала быстрее, и она сбросила вуаль со своего лица, открыв

прекрасное лицо и огромные зеленые глаза. Она бросила вуаль у ног пана Конрада, который, как и все мы, вытянул их, чтобы облегчить судороги в ногах.

Илья, сидевший рядом со мной, сказал: "Я знаю эту девушку! Я разговаривал с ней

две недели назад. Я встретил ее в столовой."

- Почему она тобой заинтересовалась?

- Потому что она очень разборчивая! А также потому, что я достаточно зрелый, чтобы

разговаривать с ней без того, чтобы постоянно смотреть на нее как на молодую самку.