Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— С чего вдруг такая правильность, Святогор? — сморщилась девушка. — Ты же кровью залит с головы до пят. Или думаешь, что лучше убивать, чем продавать вещи, которые люди ищут сами? Особенно модификации. Ведь не честно же, люди могут жить вечно! Так зачем мы должны стареть и умирать? Какой в этом высший смысл? Когда твоя родня будет лежать на смертном одре, всё равно будешь говорить про закон?
Она распалялась с каждым словом, явно говоря от души, выплёскивая то, чему её научили старшие, и то, что считает своими мыслями. Но я оскалился и выплюнул слова:
— Нахер закон! «Возвышенные» поздних стадий — не люди. Получаются машины, не рождённые машинами изначально. Если искусственные интеллекты контролировались своим собственным братством и не имеют необычных устремлений, то изменённые лишь ИИ, одолеваемые человеческими страстями.
— И что в том плохого? Любовь, привязанность и доброта выстраивают наше общество и без всяких законов! Так зачем ограничивать людей в их выражении⁈
Я выдохнул, постаравшись загнать обратно память об огне и боли, пережитой маленьким Святогором. И держа ровный тон, заметил:
— Ты хорошо учила историю? Не помнишь, что человечество пережило две войны с такими вот собственными «возвышенными» и чего они стоили?
Она презрительно отмахнулась:
— Так оно было ещё в старую эпоху, среди примитивов. Ты думаешь, люди, у которых чип в голове за них, по сути, думал, были способны принимать взвешенные решения? Мы совсем не такие!
Я поднял бровь:
— То есть катастрофа одиннадцать лет назад случайность? Как и восемнадцатью, и тридцатью годами ранее? Не потому что очередной мудак решил, что ему больше не хочется прятаться и надо стать богом, попутно убив десяток тысяч человек?
Она упёрто вскинула подбородок:
— Это единицы. А сколько тихо живут, никому не мешая? Или ты не согласен с тем, что из тысячи человек, по закону больших чисел, один окажется психопатом? Ради незначительного меньшинства не давать нормально жить остальным? Что за бред? Будь наше общество не таким дряхлым, способным к свершениям, мы бы смогли построить другой мир, где никому не нужно умирать!
— История говорит о другом. И, примитивы, как ты говоришь, были не глупее тебя и меня. Однако — не смогли. Люди пресыщаются с годами, нужны всё большие раздражители для получения таких же эмоций, как в юности. Модификанты проходят такой путь в десятки раз быстрее. На выходе получается моральный урод, не желающий ничего, а то, что способно вызвать хоть проблеск его интереса — обычно какие-нибудь зверства.
— Опять ты с этими тупыми шаблонами от власти, желающей контролировать немощное стадо! — фыркнула брюнетка. — Повзрослей, думай своим умом!
Я не смог не усмехнутся. Иногда, глядя на её выдающиеся достоинства, забываю, что Алиса, по сути, ещё подросток, и ей кажется, что она сможет переделать мир и людей, и знает, как правильно. Можно надавить на жалость и эмоции моим личным опытом, но, думаю, и такое ничего в её голове не изменит. Раздражённо поджал на мгновение губы и поинтересовался:
— Останешься на обед, революционерка? Должно получиться вкусно.
Она, остановленная в середине праведного спича, вскинула на меня горящие возмущением глазищи, но, втянув полный ароматов воздух кухни, милостиво буркнула:
— Разумеется! Но однажды ты поймёшь, что я права!
Я быстро-быстро кивнул пару раз, не желая дальше продолжать бессмысленный спор. Её точка зрения напрямую вытекает из условий, в которых живёт. Как юная Келлер будет вести семейное дело, если начнёт считать иначе?
Люди приспосабливаются к окружению, пусть и, зачастую, неосознанно. Моя задача постараться, чтобы девушка не потеряла берега. Хотя, по большому счёту, сделать ничего не могу. Лишь оглушить и отправить в СИБ, что в итоге приведёт её на Свалку, где молодую и красивую девушку ничего хорошего не ждёт. Обидно.
Впрочем, не буду думать о плохом. Вместо этого осведомился:
— Ты поздравить прилетела или по делу?
Она отбросила притворство, собралась и серьёзно произнесла:
— Вы собираетесь выступать на большом чемпионате, деньги там вертятся немалые. Будьте готовы, что к вам могут подойти с предложением, от которого «невозможно отказаться». Направляй таких к нашей семье.
Я удивлённо поднял бровь, на что девушка поморщилась, но закончила:
— Гор, не сомневаюсь, что тот, кто решит тебе угрожать, окажется на том свете. Поверь, не нужно никому такое. Да, быть связанным с нашей семьёй ты не хочешь, но хотя бы без трупов обойдёмся. Так будет проще всем.
Я задумчиво помассировал переносицу. Так вот незатейливо она предлагает мне «крышу». И ведь, чертовка, ничего взамен не попросит. Просто будет использовать меня с Егоровым, как пугало для противников их семьи, о чём мы и знать-то не будем. Но ведь действительно вариант. Не думаю, что большая часть обычных бандитов, работающих на ставках, в курсе, кто именно штурмовал поместье Адеми. Так что я медленно кивнул:
— Хорошо. Если возникнет ситуация, мы воспользуемся твоей помощью.
Она облегчённо выдохнула.
— Отлично! Ты извини, Гор, но правда не хочется лишней крови и внимания на пустом месте.
— Как и мне.
Наш разговор прервал топот шагов, и на кухню заглянул Егоров, принюхался и крикнул:
— Отлично пахнет! Вэй, ты задержишься на обед?
— Куда я денусь, Коля? Не отдохнув, домой не долечу, — донёсся усталый возглас снаружи.
Я почесал в затылке. Накрывать стол буду в ангаре, тут сложно разместиться всем вместе.
Сказано — сделано. Пока я доставал тарелки, резал хлеб, борщ успел дойти, а Алиса помогла накрыть стол.
— Приятного аппетита! — громогласно пожелал всем Егоров, едва мы расселись. И, подув на ложку под наши аналогичные возгласы, быстро проглотил содержимое. Посидел, подумал и с усмешкой спросил: — Гор, может, поваром будешь? Зачем тебе пилотирование?
Я фыркнул:
— Каждый день готовить лень. И скучно. Так что нет, только по праздникам!
— А что вы сегодня празднуете? — дипломатично осведомился Сяо между работой ложкой.
— Выживание, — пожал плечами Николай.
— Так поднимем же ложки супа за ваше выживание! Пусть будет так и впредь!
Иностранный наёмник шутливо воздел перед собой названный предмет. И мы со смехом последовали его примеру:
— За выживание всегда и везде!
Глава 23
Арена горела. Сегодняшний противник Егорова сделал ставку на огонь. Упакованный в дополнительную броню, такой же «Скиф», как у нас, заваливал друга градом зажигательных и объёмно-детонирующих боеприпасов. Меня такой вид нервировал, бунтовала фобия.
Николай в очередной раз метнул в противника огромный камень и, пользуясь его прикрытием, вышел на дистанцию атаки. Удар по ноге оставил небольшой надруб, и Егоров тут же отскочил назад, спасаясь от массивного копья. Пройдя силовое поле, оружие соперника не достало до брони, но ему оно было и не нужно.
Из древка брызнули струйки огнесмеси, которые бывший военный оттолкнул гравитационной волной. Однако всё равно часть попала на броню, стремясь прожечь крепкий морф. Товарищ отступил, разрывая дистанцию и одновременно отталкивая врага гравизахватом. Кинув вдогонку гранату, прыгнул в сторону, опустившись за полсотни метров.
Составляя план сражения, мы не ожидали такого противника. Раньше вражеский пилот применял шоковое копье, используя удары электричеством, а в дальнобойном бою плазменный разрядник. И вдруг на арене развернулась феерия огня, ломая все наши заготовки на бой! Поединок идёт почти десять минут, и зрители вокруг замерли в нетерпении, ожидая развязку.
А она всё не наступала. Егоров пытался заставить соперника потратить весь боезапас, но тот как будто производил свою огнесмесь прямо на месте. Хотя почему «как будто»? На моих глазах, он протянул руку за спину, где на поясе висела кургузая бочка, из неё выпал контейнер, который, как родной, вошёл в отделение на копье, а израсходованный был засунут обратно в бочку.
Удостоверившись, что Коля далеко, противник полностью развернул пилоны крыльев.
— Он собирает энергию для взрывного преобразования морфа! — воскликнул сидящий рядом Иннокентий.
Действительно, через двадцать секунд контейнер из сосуда заменил такой же в плечевом огнемёте. А вот Егорову в дальнем бою давно нечего противопоставить — снаряды давно кончились. Вот и носится друг по арене, используя для нападения и защиты гравизахват.
К несчастью, и в ближнем бою соперник очень опасен. Плюс, постоянно
