тебя вся жизнь впереди.

— Я из-за тебя мучаюсь, — сказала Брызгунова.

— А из-за меня чего?

Он повернулся к ней, и они встретились взглядами. И Лобков увидел в ее глазах все, чего так не хватало в жизни. Любовь, преданность, стремление помочь и поддержать в трудную минуту, безоглядную веру в себя, желание всегда быть рядом. Она положила руку на его колено и сказала:

— Я так хочу, чтобы у тебя все было хорошо. И очень хочу помочь тебе.

— Сегодня взяли одного типа, — сказал Лобков. — Но пока молчит. Ждем, когда расколется. А что у вас?

Она понимала, что должна сказать ему о том, как продвинулось расследование у них в управлении. Сказать откровенно, скрывая, может быть, только самое главное. Иначе он перестанет верить ей, и тогда от него вообще ничего не узнаешь. И поскольку скрывать было нечего, она откровенно призналась:

— У нас никаких новостей пока нет. Роемся в мелких вещественных доказательствах, но ничего существенного найти до сих пор не можем. Начальство нервничает, сегодня генерал вызывал к себе Головченко и сказал, что, по всей вероятности, надо будет приглашать группу из Москвы. На него ведь тоже давят. Его каждый день приглашает к себе губернатор.

— Всполошились все, — сказал Лобков.

— Как не всполошиться? Столько денег в банке украли, а куда они делись, до сих пор никто не знает.

— Куда тебя подвезти? — спросил Лобков.

— Если можешь, до дому.

Он высадил Брызгунову около ее дома, поцеловал в щеку и сказал:

— Как только освобожусь, сразу же позвоню. Думаю, это будет скоро.

Поднявшись к себе в квартиру, Брызгунова несколько минут ходила по комнате из угла в угол, мучаясь от терзавших ее сомнений. С одной стороны, она должна была немедленно позвонить Головченко и доложить о том, что узнала. С другой — не хотела, чтобы у Лобкова возникли неприятности. Ведь если его люди изувечат подозреваемого (а то, что они его истязают, не вызывало сомнений), их могут привлечь к ответственности. Не исключено, что пострадает и сам Лобков. Но служебный долг в конце концов перевесил личные обстоятельства. Она достала из сумочки телефон и набрала нужный номер. Головченко ответил сразу.

— Павел Иванович, мне надо вам кое-что сообщить, — сказала Брызгунова.

— Вы откуда звоните? — спросил Головченко.

— Из дома.

— Через пятнадцать минут я буду у себя, приезжайте, — сказал подполковник и отключил телефон.

По дороге в управление Брызгунова все время думала о том, как может отразиться ее сообщение на положении Лобкова. И пришла к выводу, что никак. Если даже его люди искалечат подозреваемого, об этом никогда не узнают ни суд, ни адвокаты. Увечья должны быть подтверждены официальным медицинским свидетельством. Но пока подозреваемый будет находиться в руках дознавателей, никаких медиков к нему не пустят.

Оставалось решить одну проблему — вывести из-под удара саму Брызгунову. Лобков не должен заподозрить ее в том, что она передала информацию о задержанном в следственную группу. Но эту проблему должен решать Головченко. Он умный и все прекрасно понимает. Она верила ему и знала, что он ее не подставит.

Головченко ждал ее в кабинете сидя за столом и перебирая какие-то бумаги, но как только Брызгунова вошла, сразу встал. Он чувствовал, что она принесла важную информацию, и ему не терпелось узнать ее. Но как всякий опытный следователь понимал, что сначала надо выдержать паузу. Поэтому посадил ее за стол, снова перебрал бумаги, потом поднял голову, скользнул по лицу Брызгуновой усталым взглядом и сказал:

— Когда вы звонили, я сидел у генерала. Его опять вызывали туда, — Головченко многозначительно поднял глаза к потолку, — и спрашивали когда мы наконец раскроем это несчастное ограбление. Генерал, естественно, спросил об этом меня. Я ему ответил: раскроем, конечно. Только не давите, пожалуйста. Но ведь мы понимаем, что и на него тоже давят.

Здесь уже Головченко имел в виду не только себя, но и Брызгунову. Он замолчал и выразительно посмотрел на нее.

— Они нашли одного из грабителей, — сказала Брызгунова и, положив руку на стол, забарабанила пальцами.

Головченко понял, что она нервничает. Не знает, как отвести от себя подозрения Лобкова, когда он поймет, что милиция вышла на его след. Брызгунову во что бы то ни стало надо было успокоить. Головченко рассеянно зевнул, прикрыв рот ладонью, потер пальцем глаз и, как бы между прочим, спросил:

— Кто он и где находится?

— Не знаю ни того ни другого, — сказала Брызгунова. — Знаю только, что он у них.

— Эту информацию вы получили от Лобкова?

Брызгунова кивнула. Головченко взял лежавшую на столе бумагу, некоторое время молча рассматривал ее, потом отложил в сторону и произнес:

— У вас назначена встреча с Лобковым?

Брызгунова отрицательно покачала головой.

— Если встретитесь, не задавайте ему больше никаких вопросов. Ни в коем случае нельзя допустить, чтобы он заподозрил вас. Сам Лобков не страшен, он не сделает вам ничего плохого. Страшен Джабраилов. Он живет по другим понятиям. Мы даже добро и зло понимаем с ним по-разному. А вам спасибо. Идите и ни о чем не беспокойтесь.

Брызгунова ушла, а Головченко тут же отправился к генералу и попросил четырех оперативников с двумя машинами. Одна должна была следить за всеми передвижениями Лобкова, другая — Джабраилова. Но генерал дал только одну машину. О том, чтобы установить слежку за Джабраиловым, он не хотел даже слышать.

— Он же сразу узнает об этом, — меряя нервными шагами кабинет, сказал генерал. — И нас с тобой спросят: кто нам разрешил устраивать слежку? Ты знаешь, кто спросит. Но это в лучшем случае. Хуже будет, если наших оперативников просто застрелят. И виновных мы с тобой не найдем. Ты это тоже знаешь. Так что обходись тем, что даю.

Оперативники тут же выехали к дому Лобкова. Ждать его пришлось долго, он появился у подъезда глубокой ночью. Из дома вышел рано утром, сел в машину и поехал на рынок. Там остановился у склада, стоявшего в стороне. Посторонним машинам въезд туда был категорически запрещен. Оперативникам пришлось останавливаться на краю рынка и спешно прочесывать всю территорию, чтобы не прозевать отъезд Лобкова. Его машину они заметили издали. Вскоре к ней подъехали еще две. Из одной вышел Джабраилов, из другой — его личная охрана.

Один из оперативников сразу же доложил об этом подполковнику Головченко. Тот приказал продолжать наблюдение, а сам пошел к генералу.

— Вовремя пришел, — сказал генерал. — Я только что получил выволочку от губернатора. Докладывай, что у тебя?

Головченко рассказал о том, что служба безопасности Джабраилова вчера захватила одного из подозреваемых в ограблении. Сейчас он,