— Именно поэтому мы и подали судебный иск. Этот молодой человек просто не умеет себя держать в рамках приличия, — сказал Бекл.

Кевин встретился глазами с судьей. Они понимающе смотрели друг на друга.

Бекл положил перед судьей какой-то листок бумаги.

— Чтобы упростить судебные формальности, мы взяли на себя смелость подготовить распоряжение, которое отражает постановление судьи. Будьте так любезны, подпишите его прямо сейчас.

— Только я здесь имею право принимать решения, — произнесла судья. Она все еще смотрела на Кевина. Он почувствовал, что наступил переломный момент.

— Буду с вами откровенной, мистер Бекл. Во время обеденного перерыва я успела прочитать большую часть книги мистера Стоукса. Я также ознакомилась с вашим ходатайством и письменными показаниями. В этих документах изложены все случаи нарушения права адвоката не разглашать информацию, полученную от клиента. По правде говоря, произведение мистера Стоукса оказалось намного более увлекательным, чем составленные вами документы. Вы можете утверждать, что его роман написан о вашей юридической фирме, о ее клиентах и юристах и даже верить в это, но я лично не нахожу никакого сходства. Местом действия романа является юридическая фирма, потому что автор — юрист и в данном случае следует старому мудрому изречению: «Пиши о том, что знаешь». Но он мог бы избрать местом действия какой-нибудь банк, университет или больницу. Это роман о красивой и преуспевающей женщине, которая изменяет мужу, и в конце концов ей приходится иметь дело с похитителем ее любовника. Я все сказала.

— Ваша честь, если вы хотите, чтобы мы составили документы в еще более кратком виде, то мы с радостью выполним это.

— Я не вижу необходимости читать еще какие-либо документы. Я обдумаю все за выходные, но склоняюсь именно к тому мнению, которое я уже озвучила.

— Ваша честь, мы надеемся иметь на руках ваше постановление, когда подадим судебный иск против издательства в Нью-Йорке, то есть в понедельник утром, — громким голосом возвестил Айра.

— В самом деле? Что же, должна вас огорчить: вы не получите моего постановления в понедельник утром, — сказала судья, метнув на него взгляд, который не предвещал ничего хорошего. Она встала и пожала руку мистеру Беклу. — Сэр, всегда рада видеть вас.

— Я тоже, — пробормотал он, заставив себя улыбнуться. Он выглядел так, будто побился об заклад, что Голиаф будет повержен, и проиграл.

— А сейчас прошу извинить меня. Через две минуты начинается предсудебное заседание, — проговорила судья и пошла в сторону боковой двери, которая вела в зал суда. Потом она остановилась и взглянула на Кевина. — Удачи вам в вашей литературной карьере, — улыбнулась она и покинула комнату.

Противоборствующие стороны стояли по разные стороны стола, глядя друг на друга. Кевин слегка подался вперед, опершись ладонями о стол.

— По традиции в этот момент истец обычно начинает вести переговоры об урегулировании спора. К несчастью для вас, ответчик не желает вас слушать.

Находясь в кабинете судьи, Кевин сдерживал свои чувства. Но оказавшись в прихожей, он тут же издал громкий победный клич, который гулким эхом прокатился по коридору. Он всем сердцем желал, чтобы его услышали Айра и старик Бекл.

Была уже половина первого ночи, но никто не звонил. Пейтон устроилась на диване в гостиной, а Кевин в кресле. В комнате работал телевизор. На краю стола горела медная лампа. Они сидели и молчали с тех самых пор, как часы на каминной полке пробили двенадцать раз. Теперь им оставалось только ждать.

— Я говорил тебе, что он больше не позвонит, — сказал Кевин.

— Он не уточнял, что позвонит ровно в полночь, а просто сказал, чтобы к этому времени я приготовила деньги.

— Он настоящий подонок.

— Ведь ты его совсем не знаешь!

— Это ты его не знаешь.

— Ты прав. Я его действительно не знаю. Поэтому я так боюсь.

Кевин сделал несколько глотков кофе. Очевидно, кофе был горький, и он поморщился.

— Ты правильно сделала, сказав ему, что ничего не заплатишь. Он больше не появится.

— Или появится и разозлится еще больше. Может быть, даже применит физическую силу. Я знаю, что мы договорились не обращаться в полицию, если он больше не позвонит, но, возможно, все-таки следует позвонить?

— Это совершенно неправильная реакция.

— Почему?

— Она похожа на те случаи, о которых все время рассказывают в новостях, когда женщина обращается в суд и получает решение, запрещающее бывшему любовнику приближаться к ней. Через два часа парень появляется у нее дома, убивает ее, а потом и себя самого.

— Почему ты считаешь, что самый лучший выход — просто проигнорировать его?

— Я не верю, что полиция будет заниматься делом, в котором замешан такой томящийся от любви щенок, как Гэри Варнс. Мы сами прекрасно справимся с этим.

Пейтон посмотрела в окно, а потом перевела взгляд на Кевина.

— Ты считаешь, что он прочитал твою рукопись?

— Не понимаю, как он смог это сделать.

— Ты ведь оставил копии в «Любителях книги». И неизвестно, кто их мог там взять.

— Такое вполне возможно, — обронил он, пожав плечами.

— Ты думаешь, что идею похищения он взял из твоей книги?

— Не знаю. Может быть.

— Ты написал книгу о замужней женщине, любовника которой похитили. Через две недели после того, как ты оставил копии книги в книжном магазине, похитили Гэри Варнса. И все, что ты теперь говоришь, это может быть?

Кевин холодно посмотрел на нее.

— Так ты признаешься, что спала с Гэри?

— Нет. Он хочет, чтобы ты думал именно так. Тогда можно инсценировать похищение, как это описано в твоей книге.

— Какая разница, откуда он заимствовал идею похищения?

— Думаю, что никакой.

— Тогда зачем говорить об этом?

— Потому что вся эта история просто ужасная, — сказала она. — Особенно то, как ведет себя муж, когда узнает, что жена ему изменяет.

— Знаешь, я уже устал объяснять всем и каждому, что персонажи книги, со всеми их идиотскими проблемами — придуманные.

— Ты в этом уверен?

— Да, черт возьми.

— Значит, этот выдуманный тобою персонаж ни капельки не похож на твою жену?

— Не похож.

— Этого не может быть.

— Прекрасно, доктор Фрейд. Я описал именно тебя. А также и всех остальных женщин, которых знал.

— Все эти женщины были прелюбодейками и поэтому заслуживают наказания? Именно так ты себе все представляешь?

— Я этого не говорил.