Однако когда они наконец поднялись по лестнице, Эйб ничего не обнаружил. Все двери были распахнуты, а комнаты пусты.

Неужели мы попали в другой дом? А может, Дэвис по какой-то непредвиденной и необъяснимой причине встал с постели и отправился в Вашингтон? Да нет же, нет, Генри предоставил нам подробнейшие указания. Мы явились в тот самый дом. В тот самый день и час. Но все пошло не так.

Вампиры… Я их чувствую…

Меня наконец осенило. Ну почему я не доверился своим инстинктам? Зачем вообще сюда поехал? Будь проклят Генри с его рябью на воде! Как я мог вести себя столь безрассудно? Почему стал рисковать жизнью, когда дома у меня трое сыновей? И жена, которая и без того ослабла от горя? Нет… Сегодня я не умру. Я отказываюсь.

— На улицу! — прошептал Эйб. — Выходите и приготовьте оружие! Нас предали.

Мы ринулись вниз по ступеням к входной двери, но она оказалась заперта снаружи. Вокруг застучало дерево: кто-то захлопывал ставни на окнах. По всему дому уже грохотали молотки: теперь нам было никак не вырваться. «Наверх!» — крикнул я.

Но и там ставни были закрыты и заколочены.

— Мы в ловушке! — объявил Леймон.

— Да, — согласился Спид. — Но при прочих равных условиях я предпочту оставаться внутри, с вами, чем очутиться снаружи.

Эйб промолчал. Он знал, что вскоре они почуют запах дыма, а потом ощутят жар пламени, пожирающего стены и половицы. Словно в ответ на его мысли, Леймон вскрикнул: «Смотрите!» — и указал на мерцающий красноватый свет, который сочился сквозь щель под входной дверью.

Выбора не было.

Какие бы опасности ни поджидали снаружи, все же встретиться с ними было лучше, чем сгореть заживо. За рейками ставень заплясали языки огня.

У меня родился план: мы выйдем через дверь и плечом к плечу будем двигаться вперед, пока не доберемся до опушки леса. Я встану в середину, возьму топор и буду отражать любое нападение спереди. Спид с Леймоном будут отстреливаться справа и слева. План был почти наверняка обречен на провал (учитывая, как быстро захлопнулись ставни, дом окружало по меньшей мере с десяток людей, вампиров или же и тех и других), но иного выхода у нас не было. Я вскинул топор и приготовился. «Джентльмены…» — начал я.

Авраам вышиб входную дверь одним ударом топора. В дом хлынули потоки пепла и клубы дыма.

В лицо дохнул огненный жар. Кожа пошла волдырями от ожогов, а одежда чуть не загорелась. Мы попятились. Когда глаза привыкли к ослепительному свету на крыльце, оно уже было полностью поглощено пламенем. Я заметил, что упавшая дверь легла словно узенький мостик. Я задержал дыхание и ринулся вперед: торопливо пробежал по двери, вниз по ступенькам и дальше, на траву. Едва я коснулся земли, как осознал всю тщетность наших усилий. Огонь освещал не менее двадцати человек: некоторые целились из винтовок, другие надели темные очки, чтобы защитить глаза от света. Люди и вампиры сошлись вместе, чтобы лишить нас надежды на побег. Один из смертных, пожилой джентльмен, шагнул вперед и остановился футах в десяти от меня.

— Полагаю, вы — мистер Линкольн.

— А вы — мистер Дэвис.

— Буду крайне признателен, — сказал Дэвис, — если ваши товарищи сложат оружие. Не хотелось бы, чтобы один из моих людей изрешетил вас.

Эйб повернулся к Спиду с Леймоном и кивнул. Они бросили револьверы и винтовку.

— Верзила припрятал пистолет, — сообщил один из вампиров. — И как раз собирается его вытащить.

— Что ж, — ответил Дэвис, — если достанет оружие, можете его убить.

Южанин повернулся к Эйбу:

— И топор, пожалуйста.

— Какая разница, мистер Дэвис, — возразил Линкольн. — Не думаю, что долго проживу, но умереть мне хотелось бы с топором в руках. Мне его подарил отец, когда я был маленьким. Уверен, если я вдруг вскину оружие, один из ваших людей меня пристрелит.

Дэвис улыбнулся:

— Вы мне нравитесь, мистер Линкольн, честное слово. Тоже уроженец Кентукки. Сами всего добились. Вы оратор от Бога, а уж как преданы своему делу! Проделали весь этот путь — и все для того, чтобы убить одного-единственного человека! Оставили беззащитную семью в Спрингфилде… Нет, сэр, вы достойны уважения. Я мог бы воспевать ваши достоинства до самого утра, но, видите ли, некоторые из моих товарищей не слишком любят солнце, так что мы не располагаем временем. Скажите-ка, — продолжал он, — как вышло, что вы, обладатель столь незаурядного разума, оказались на неправедной стороне в этом сражении?

— Я? — переспросил Линкольн. — Сэр, должно быть, я ослышался, ведь из нас двоих лишь один замыслил свершить злодеяние против рода человеческого.

— Мистер Линкольн, вампиры превосходят людей точно так же, как люди превосходят негров. Видите ли, таков естественный порядок вещей. Полагаю, уж здесь вы со мной согласитесь.

— Соглашусь, что некоторые вампиры превосходят некоторых людей.

— А я, выходит, ошибся, признав общность этого правила? Разве ошибся я, став на сторону силы в грядущей войне? Сэр, мне не доставляет удовольствия думать о белых людях, заключенных в клетки. Но если исход неизбежен и вампиры должны сделаться властителями людей, так давайте сотрудничать с ними, пока у нас еще есть время. Давайте достигнем договоренности и отдадим вампирам негров и низших представителей нашей собственной расы.

— Вот как, — кивнул Эйб. — А когда крови негров окажется недостаточно, когда истребят всех «низших» представителей нашей расы, скажите-ка, мистер Дэвис, кого тогда станут пожирать ваши «властители»?

Дэвис молчал.

— Америка, — продолжал Авраам, — воздвиглась на крови тех, кто ненавидел тиранию. А вы с вашими союзниками предаете ее прямо в руки тиранов.

— Америка осталась вон там, мистер Линкольн! — Дэвис со смехом указал на север. — Вы теперь в Миссисипи.

Южанин снова шагнул вперед. Он оказался так близко, что, реши Эйб нанести удар, сумел бы задеть Дэвиса топором.

— Давайте говорить откровенно, сэр. Мы оба служим вампирам. Но когда война закончится, я проведу отпущенные мне годы в удобстве и достатке, а вы будете мертвы. Вот и все.

Дэвис на мгновение замер, потом едва заметно поклонился и отступил. Вперед вышли трое смертных с винтовками. Они ждали команды.

— Черт побери, Эйб, — возмутился Леймон, — мы что, так и будем стоять?

— У меня часы… — обратился Спид к палачам, и его голос дрогнул. — От деда достались… Пожалуйста, пусть кто-нибудь передаст их моей жене в Луисвилле.

Это последние мгновения моей жизни.

— Что ж, если мне суждено умереть, — сказал Леймон, — то я умру с оружием в руках.

Он потянулся к пистолету.

— Ребята, — обратился Эйб к друзьям, — простите, что втянул вас в…

Линкольн не успел договорить. Прогремели выстрелы.