Она говорила о том без тени сомнений, хотя удивление в ней угадывалось. Она уже смирилась со своим странным желанием, но все-таки еще удивлялась самой себе.

— Я не против.

Какое-то время она смотрела на Глеба, словно пытаясь взглядом влезть в его душу.

— Поверить не могу, я ведь убить тебя хотела.

— Я в курсе.

— Я не заказывала тебя.

— Да, я в курсе… Хорошо, что твой Гяур нашел киллера.

— Я не об этом. Я киллера в Покрова не отправляла. Саватеева отправляла, а киллера — нет. Это отец. Ты вызывал у него опасения, он решил подстраховаться.

— Зря он это сделал. Так бы я сидел в своих Покровах.

— А ты сорвался с места. И хорошо, что ты сорвался, нарушил мой покой, мне пришлось вернуть клуб… Мне нужна компенсация! — Яна обвила руками его шею, с жадностью и одержимо глядя на него. — И я ее получила! Я потеряла клуб, а взамен приобрела тебя! И только попробуй куда-нибудь деться!

— Интересная постановка вопроса, — ничуть не расстроившись, усмехнулся он.

— Мы с тобой не какие-то романтики! Мы с тобой деловые люди! И если заключим договор… Блин, что я несу? — спохватилась Яна.

Она отпустила Глеба, обхватила голову руками, села.

— Не обращай внимания… — сказала она, с рассеянной виноватой улыбкой глянув на него. — Это крыша у меня едет… От сильных чувств… Конечно же, ты свободен… Можешь уйти прямо сейчас.

Глеб кивнул, затушил сигарету, отхлебнул кофе, поставил чашечку и вышел из кухни. В спальне он лег в постель, закрыл глаза. Никуда он не собирался уходить, ему и здесь хорошо.

Утром побежденная львица подаст ему птичьего молока в постель, и они снова предадутся греху в этом райском саду.

Яна нырнула к нему под одеяло, прижалась, чтобы согреться.

— Ты же не уйдешь?

— Если только на работу…

— Может, ну ее к черту! Трофименко там и без тебя справится! А охрана у тебя своя, есть же кому тебя заместить.

— Да нет, я сам должен, — покачал головой Глеб.

— А может, ты с Аллочкой хочешь? — Яна вскочила, оседлала его, ладонями взяв его горло.

Казалось, она собиралась его задушить. Вроде бы объезженная она кобылица, но копытом ударить может, Глеб должен это понимать.

— После тебя — не хочу.

Смешно это или нет, но его жизнь уже разделилась на две части — на одну длинную «до Яны» и на другую, короткую, но емкую «после».

— А до меня? Почему ты не уволил эту сучку? Она же тебя предала! И спала с тобой она, потому что я ее об этом просила!

— Поэтому она и спит со мной.

— А я ее не просила! После того, как ты вернулся, не просила!

— Не просила, — усмехнулся Глеб. — Но она такая послушная девочка.

— Издеваешься? — распалилась Яна.

— Но она действительно послушная…

— Ты должен был ее уволить!

— Я не смог.

— Кобель!.. Ты должен ее уволить!

Отношения с Аллочкой напрягали Глеба. Как только с глаз долой, так она ему в тягость, а как ноги под ним раздвинет, так в радость. Он и хотел избавиться от Аллочки, но всегда его «против» перевешивало «за». Да и как он мог уволить девчонку, которая жертвует собой ради героя войны? Он бы никогда себе этого не простил.

— Я никому ничего не должен, — отрезал он.

— Не должен?! — Яна сама же и заглушила собственное возмущение. — Ну да, не должен… Извини!.. Просто накатило… Черт, я тебя ревную!.. Убить хотела, а теперь ревную… И убью, если ревновать буду! Если не зря буду!..

— Закажешь?

— Нет, это подло. Я тебя своей рукой!

— Хочешь сказать, что я попал?

— Да нет, не попал — опомнилась она. — Ты свободный человек. Просто я не хочу, чтобы ты спал с Аллочкой!

— Не буду.

Теперь Глеб имел все основания вернуть отношения с Аллочкой исключительно в деловое русло. Если, конечно, у них с Яной все серьезно. Он-то, в принципе, «за», но вдруг она ведет какую-то игру против него? Возможно, смертельно опасную игру.

Глеб не исключал такой вариант, только вот страха почему-то не было.

— Ты ее любишь? — ревниво спросила Яна.

— Если бы любил, не отказался бы.

— А меня любишь?

— Я от тебя не откажусь. Если у тебя со мной серьезно.

— А может быть, несерьезно?! — удивленно спросила она. И сама же себе ответила: — Ну да, могло быть. Я же для чего к тебе в клуб приходила? Помнишь наш разговор про паука и паучиху? Я реально хотела стать для тебя паучихой. Сначала спариться, а потом сожрать. Хотела… Я уже тогда тебя хотела. Но еще не признавалась себе. И не сожрала бы я тебя… Не смогла бы.

Ты можешь думать обо мне все, что угодно… Мне, конечно, не все равно, но я самодостаточная женщина. И замуж не набиваюсь… Но ты не думай обо мне плохо, ладно? — попросила она.

Он снова:

— Не буду.

— Ты должен был сказать, что я хорошая… — разочарованно сказала она. — Но как ты это скажешь, если я плохая? Но я хорошая. У меня были мужчины, я это не скрываю. Но если ты останешься, не будет никого. Я никогда тебе не изменю. И ни за что! Я буду тебе верной женой!

Глеб кивнул. Слишком рано Яна завела разговор о замужестве. Но ему сейчас все равно. Пусть говорит что хочет, а он будет спать. Сон затягивал его как болотная трясина.

— И ты не должен мне изменять, — сказала она. — Я этого не переживу.

Глеб не собирался ей изменять. Во всяком случае, сейчас, так что пусть не переживает… Спать, спать…

— А с Аллочкой нужно что-то решать! — донеслось до него из далекой уже реальности.

Глеб продолжал погружаться в сон, но эти слова все-таки дошли до его сознания, и он распахнул глаза, просыпаясь.

— Что решать?.. — Он резко повернулся к Яне, сурово посмотрел на нее. — Что ты задумала?

— Я не собираюсь ее убивать! — она мотнула головой. — А ты что подумал?

— Только попробуй!

— Да у меня и в мыслях не было! — возмутилась Яна.

— У нее муж-инвалид. Он в Чечне ноги потерял.

— Там не только ноги!

— Это уже детали…

— Да, но Аллочке этих деталей не хватает! Пусть она эту деталь в другом месте ищет!.. Точно, я ее к Арепьеву переведу! Он хоть и лошок, но, говорят, бабы от него пищат…

— Кто такой Арепьев?

Глеб снова стал засыпать. Увольнять Аллочку не надо, а перевод организовать — не вопрос. Лишь бы она в деньгах не потеряла.