Алекс…

Мне даже мысленно было больно произносить его имя. Ты не доверял ему, Стив. Ты чувствовал, что что-то не так, а я подозревала банальную ревность.

Стив. Мой дорогой Стив. Я приеду к тебе, возьму тебя за руку, поднесу ее к своим губам, прошепчу: «Люблю» – и не позволю себе заплакать. Я буду сильной ради тебя. Я растерзана, но только ты держишь меня на этом свете. Только мысль о тебе дает мне глоток воздуха.

Я говорила это про себя, и мне становилось чуточку легче. Словно в это мгновение я была с ним и он меня слышал.

– Когда вернемся в Манчестер, помимо работы в Темных улицах, ты будешь следить за Арбери. Будет лучше, если вы даже подружитесь. Тогда тебе будет легче ее контролировать и вывести на правильный путь. Для меня моя дочь превыше всего. И если ты поможешь мне уберечь ее от опасностей, то я буду тебе очень благодарен, Глория.

Мне было все равно. Я думала только о Стиве. И о боли, которая разъедала меня, будто кислота. Я должна была уже привыкнуть к сумасшедшим поворотам моей судьбы, но с каждым разом ее удары становились все сильнее и сильнее. Трудно устоять на ногах. Трудно дышать, когда весь мир в одночасье превратился в котлован гнили.

Наконец мы подъехали к госпиталю. Я мигом выбежала из машины, влетела в здание, не отдышавшись, стала спрашивать медсестру на посту.

– Здравствуйте. К вам поступал Стив Аллигер? Двадцать шесть лет. Его должны были направить из тюрьмы.

– Сейчас, подождите немного.

Медсестра стала что-то набирать на клавиатуре, бегло читать выползающую информацию.

– Да, Стив Аллигер поступил к нам пятнадцатого числа.

Еще немного. Еще несколько мгновений – и я увижу его! Возьму его за руку, скажу, что люблю.

– Можно его увидеть? Пожалуйста.

Интересно, можно ли будет наклониться и поцеловать его? Не сделаю ли я ему больно?

– Боюсь, это невозможно.

– Почему? Я его близкая родственница.

– Нет, девушка, дело не в этом. Мне очень жаль, но он скончался.

Двадцать первое марта

Теперь Мотылек знает о Марсе. Она вчера ворвалась ко мне в комнату, когда я крутилась у зеркала. До встречи с Марсом оставалось около тридцати минут. Я рада, что Мотылек застала меня врасплох. Мне стало немного легче. Я не привыкла лгать, что-либо скрывать, тайны – это всегда огромный груз, и не всем под силу его удержать. Моя сестра хоть и мала еще, но ей только в радость хранить секреты. Она лихо прячет их за своими наивными глазами и невинной улыбкой.

– Эйп, а можно я?.. Куда это ты собираешься?

– Не твое дело.

– Ма-ам!

– Замолчи! Я иду на свидание. Родители не должны об этом знать.

– На свидание? Обалдеть! И как его зовут?

– Неважно.

– Оригинальное имя.

– Что ты хотела, Мотылек?

– Взять твой ноут.

– А что случилось с твоим?

– У него проблемы с памятью. Он забыл, как включаться.

– Ты сломала ноут? Родители тебя убьют.

– Ты же не выдашь меня?

– Не выдам. Если ты не выдашь меня.

– Идет. А твой парень классно целуется?

– Не рано ли тебе такие вопросы задавать?

– Нет.

– Эх, мелкая, как же я люблю тебя!

– И я тебя. Иногда.

– Что значит иногда?

– Временами ты бываешь невыносимой.

– Ах вот как? Тогда ноут мой не получишь.

– Эй, мы же договорились?

– Мы договорились хранить тайны друг друга, только и всего.

– Ты невыносима, Эйприл!

– Надень свою дебильную розовую пижаму и иди спать, а я пойду развлекаться.

– Твой парень скоро сбежит от тебя.

– Спокойной ночи.

Двадцать девятое марта

Дафна, Тони, Бендж и парень по прозвищу Керуак. Это друзья Марса. На самом деле их гораздо больше. Каждый день мы видимся с кучей незнакомых мне людей, которые знают Марса, но имена всех запомнить нереально, поэтому я оставила в памяти только четыре. С ними мы встречаемся постоянно. Тони и Дафна— сумасшедшая парочка: оба лысые и безумно влюбленные. С ними весело, до тех пор пока Дафна не станет с кем-нибудь флиртовать, а Тони не заметит это и не начнет драку. Бендж угрюмый, но местами прикольный. Он ненавидит весь мир, постоянно пьет, но почти не пьянеет и от этого ненавидит мир еще больше. Керуак – любимчик компании, он всегда угощает всех коксом. Я вчера попробовала.

Мистер Крэйг, мой учитель по биологии, поставил мне отлично за реферат на тему «Влияние наркотиков на психическое здоровье подростков». Он безумно меня хвалил, хотел мою работу на конкурс отправить, ведь тема актуальная, болезненная. Извините, мистер Крэйг, я вас подвела. Мне понравились наркотики. Все, что я написала, – полная херня.

– Твоя ноздря – это туннель, по которому волшебство проникнет в тебя, – сказал Керуак.

– Если я просплюсь, меня же отпустит, да?

– Не делай этого, если не хочешь, – сказал Марс.

– Я не хочу быть одна не в теме, когда все кайфуют.

Волшебный порошок понесся по туннелю, проник в его стены, растворился и стал частью меня. Страх, тревога, комплексы, грустные мысли, неуверенность испарились. Кокаин – хороший анестетик. Он обеспечил мне анестезию от этого мира, он выключил все мои болевые точки и на некоторое время подарил умиротворение. Только проснувшись утром, я поняла, что натворила. Я употребила. Можно ли меня назвать наркоманкой? Едва ли. Я просто баловалась. Вот сегодня я отошла, и мне больше не хочется. Это был интересный, опасный опыт. Я должна была испытать это на себе.

Девятнадцатое апреля

Интересно, сколько еще на свете таких же, как я, дурочек? Влюбленных, с потерянным разумом, готовых пойти за Ним куда угодно, сделать все что угодно, лишь бы всегда быть рядом. Наша с Марсом любовь – это опасное, невероятное путешествие, от которого замирает дыхание, сердце медленно тает в груди. Это дикие джунгли, это океан во время шторма. С Марсом все запрещенное кажется легальным, опасное – детской выдумкой, ужасное – прекрасным, прекрасное – вдвойне прекрасным. Как такое возможно? Сначала ты живешь обычной жизнью, вязнешь в болоте своих привычек, принципов, банальных задач, безликих целей, а потом вдруг ни с того ни с сего в твою блеклую жизнь врывается некто и вытаскивает тебя из болота одним рывком. И ты начинаешь жить по-другому, думать по-другому, смеяться по-другому. По-настоящему.