что передал Фрасил на дорогу. Лошадям дать отдых. Лагерь устроили на возвышенности, в жидкой тени двух акаций, сиротливо устроившихся на самой вершине. Отсюда вид был отличный, просматривалась вся долина. Поели, выпили хорошего вина и уже собрались свернуть лагерь. Слуги укладывали провизию и утварь в дорожные корзины. Отдохнувшие кони приветствовали друг друга благодушным ржаньем, мотали гривами и копытили землю… Пора!

Филипп, безучастно вглядываясь в яркую синеву утреннего неба, сидел на ковре в ожидании полного сбора. Никто не заметил, как за его спиной показалась большая серая змея. Она бесшумно извивалась, неспешно направлялась к царю и была уже на расстоянии вытянутой руки. Угрожающе выстреливая ярко-красным язычком, змея стремительно продвигалась к цели…

Леоннат, присев на корточки рядом с Филиппом, услышал за его спиной слабый шорох. Не успев осознать, что это, он схватил лежавший рядом меч Филиппа и в тот же момент увидел… змею. Она уже бросила своё упругое тело в атаку! Он навскидку дотянулся мечом до неё и обрушил на землю. Филипп не успел отреагировать – ни на бросок змеи, ни на резкое движение Леонната. Царский телохранитель, стоявший спиной к ним, обернулся и в тот момент, наверно, заподозрил нечто злостное, покушение на царя. Сделал решительный шаг в его сторону, но вовремя понял, что случилось на самом деле, успел опустить свой меч.

Змея, судорожно обхватывая лезвие меча тугими кольцами, яростно кусала бездушный металл. Царь в оцепенении так и не сдвинулся с места, даже когда Леоннат наконец разрубил змею на две части, каждая из которых продолжала жить самостоятельно…

Сбежались гетайры, слуги. Все заворожённо смотрели на змею, вернее, на то, что от неё осталось: хвостовая часть бешено извивалась на месте, скручивая кольца и раскручивая, судя по всему, не желая расставаться с жизнью; другая часть, головная, продолжала доказывать живучесть, широко зевая окровавленной пастью. Никто не обратил внимания, что эта часть незаметно продвигалась вперед, словно заговорённая, к царю. Когда Филипп, наблюдавший за всем этим с нескрываемым любопытством, протянул руку, голова с частью туловища, будто живая, в немыслимом судорожном прыжке подпрыгнула и… вцепилась в палец! От неожиданности Филипп затряс рукой, сбросил змеиную голову, – и все увидели проступившую капельку крови. Леоннат, самый ближний к царю, бросился к нему и припал ртом к месту укуса, пробуя достать яд. Кто-то крикнул лекаря, и, пока тот бежал сюда, Леоннат высасывал яд, сплёвывая обильную слюну.

Испуганный лекарь, узнав, зачем его призвали, растерянно заохал, но потом сообразил: достал из своей коробочки зловонную мазь, приложил к пальцу.

Прошло ещё некоторое время, но было очевидно, что царю не становится лучше: язык припух, в теле появился жар, затем озноб и слабость в членах. Его уложили на плащ. Лекарю стали угрожать расправой, если он не излечит царя, а он успокаивал:

– За ухудшением обычно наступает улучшение. Едва живая змеиная голова вряд ли оставила достаточно яду, – пояснял он не верящим в выздоровление Филиппа. – Она его израсходовала раньше, когда кусала лезвие меча.

И действительно, когда солнце поднялось к зениту, Филипп почувствовал себя немного лучше, после чего, несмотря на запрет лекаря двигаться и нездоровую сухость во рту, приказал выступать на Пеллу. Отряд быстро собрался и тронулся в путь. Царь – опять верхом, хотя усидеть на коне было нелегко. Чтобы отвлечься от дурных мыслей, он подозвал Леонната.

– Леоннат, ты можешь объяснить этот странный случай. Разве такое могло свершиться без умысла богов?

Друг не замедлил с ответом, но начал издалека:

– Я предполагаю, это знак богов. Однажды бог-врачеватель Асклепий шёл, опираясь на посох, и вдруг посох обвила змея. Испугавшись, Асклепий убил змею, но появилась другая змея с целебной травой во рту и воскресила убитую. Тогда Асклепий воспользовался такой травой для воскрешения умершего Главка. С тех пор этого бога изображают с посохом, увитым змеями.

– Ты это к чему говоришь, Леоннат?

– Укус змей смертелен, если весь яд достаётся человеку. Лекари говорят, что в малых количествах яд полезен для здоровья. Филипп, заметь, что змея оставила для тебя немного смертельного яду – значит, тебе прибудет могучее здоровье. Хотя ты, слава богам, и так не болен.

Царь возмутился:

– Леоннат, меня кусает какая-то полуживая тварь, а ты пытаешься убедить, что это на пользу? Нет, Асклепий даёт понять, что человек со знаком змеи может укусить, когда я не буду ожидать.

– Пусть будет верным и это предположение. Всегда следует бояться человека, таящего яд для тебя. Бойся его коварства.

– Вот теперь я принимаю твоё объяснение, верный друг! Но если бы ты ещё указал на того человека – цены не было бы твоему совету.

– А ты подумай хорошо, царь, кто из твоего окружения любит возиться со змеями. От того человека тебе и следует ожидать, если не смертельного, то болезненного укуса.

Леоннат, сказав это, стал серьёзным. В голове Филиппа сверкнула молния – Миртала! Когда Леоннат вернулся из Эпира, он сообщил, будто царская дочь соблюдает культы Диониса, в которых есть атрибуты не только винограда и плюща, но и… змеи. В тот раз сообщение друга лишь позабавило Филиппа – ему ли опасаться эпирской девчонки! Теперь же после встречи с бешеной змеёй, царь задумался, но, не желая больше дурных предположений, перевёл разговор на другую тему:

– Леоннат, я не буду обижаться на эту змею. Мне думается, это я её обидел – возможно, у неё здесь неподалёку логово с детками. Незваные гости помешали, вот она и отважилась защищать свою территорию, своё гнездо. Она поступила так, как должен поступать македонянин, кто считает себя ответственным за семью и отечество. Если Дионис уживается со своими змеями, а их у него тысячи, стоит ли мне делать из змеи личного врага? Выходит, зря ты её убил.

Леоннат согласно кивнул:

– Наверно, ты прав, Филипп. Но возможно и другое: боги поручили змеям охранять сокрытые в недрах ценные металлы; эта змея дала знак тебе, что золото и серебро фракийских рудников скоро станут твоими.

– Вот сейчас ты говоришь о вещах, приятных моему сердцу, друг Леоннат! Конечно, это боги дали мне знак, что пора македонским воинам идти к рудоносным горам Пангеи. Ну а если мы убили змею, значит, Македония восторжествует над врагами. Как видишь, не зря я прошёл сегодняшнее испытание!

С этим словами Филипп оторвался на коне от Леонната и от всей походной колонны, давая понять гетайрам, что желает побыть один. Внутри себя он долго ещё не мог отделаться от тревоги при виде корчащейся в смертельных конвульсиях змеи. Нет, неспроста приползла она к