— Ты дурак?! — резко вскидывается Саша. — Ходить беременной, рожать, посвятить всю свою жизнь ребенку, чтобы какой — то парень меня не бросил? И это в двадцать? Я что, больная?! Конечно, нет!

— Прости, это был уродский вопрос.

— Как и весь ты.

— Ну, спасибо. Теперь я в курсе, каким ты меня видишь.

— Это была смягченная трактовка.

— Твой отец хочет, чтобы мы поженились ради ребенка, — помолчав, говорю я и очень хочу, чтобы она послала меня к черту. — Что скажешь?

— Что я должна подумать. Я еще не решила, что буду делать дальше, — натягивая одеяло до подбородка, отвечает Саша. — Рожать от тебя — сомнительное удовольствие. Все, уходи. Я устала, и у меня очень болит голова.

— Я напишу тебе, — поднимаясь, говорю я. Хочу поцеловать ее на прощание, но потом передумываю. Вдруг придумает себе что-то, чего быть н может. — Выздоравливай.

На виллу приезжаю поздно. Отец с Дашей в гостиной играют в шахматы, Томы с ними нет. Не решаюсь у них спрашивать, дома ли она. Проще заглянуть к ней в спальню.

— Ты чего такой бледный? Заболел? — оторвавшись от шахматной доски и бросив взгляд на меня, спрашивает Даша.

— Умер, — устало плюхаясь в кресло, отвечаю я.

— А, ну это все объясняет, — бодро отвечает Даша. — Захочешь воскреснуть — ужин пока на столе и еще теплый. Можешь не благодарить.

— Спасибо, я попозже поем, — отвечаю я.

— Что-то Тамара загуляла, — бросив взгляд на часы, замечает отец. — Поздно уже для прогулок в одиночестве.

— У нее свидание с Виктором, — заговорщически произносит Даша, и меня словно кипятком обдает с головы до ног. Вздрагиваю, но надеюсь, что никто этого не заметил.

— Ты уверена, что именно свидание? — как можно небрежнее спрашиваю я. Отец поднимает голову и смотрит на меня.

— Ну а как еще назвать это, когда люди при встрече целуются, как влюбленные? — пожимает плечами Даша.

— Ты как-то спокойно об этом говоришь, — замечает отец. — А ведь Нина твоя подруга.

— Да в гробу я видела эту сучку своей подругой! — зло бросает Даша.

— Неожиданно, — откидываясь на спинку дивана, говорит отец. — Вы поссорились?

— Нет, я просто поняла, что она человек так себе, — холодно отвечает Даша. — Так что, если Виктор ее бросит, я буду счастлива.

— Мне не особо приятно это слышать, — признается отец.

— Думаешь, у них все серьезно? — спрашиваю я, и голос предательски садится. Все поняли, как это важно для меня. — У Тамары с Виктором?

— Вряд ли, — машет рукой отец. — Тома не та девушка, которая может ограничиться одним мужчиной. Скорее всего, это просто курортный роман.

— Я ее искренне не пойму, если она вдруг с ним останется, — говорит Даша, а мне кажется, что я медленно умираю. Надеюсь, натрахаются и разбегутся.

В этот момент дверь открывается, и раздается глухой стук каблучков. В гостиную входит Тамара. На ней платье нежно — голубого цвета, слегка помятое. Волосы чуть выбились из пучка, помада с губ стерта. Она бросает на меня виноватый взгляд и робко улыбается.

— Всем привет! — говорит она, сбрасывая с ног туфли.

— А мы тебе как раз кости перемывали, — сообщает ей Даша. — Как там Виктор?

— Полагаю, пьян и счастлив, — осторожно отвечает Тома, боясь посмотреть на меня. Ярость заполняет каждую клеточку моего тела. Не знаю, как сдерживаться, чтобы не натворить глупостей.

— Пойду спать, — поднимаясь, говорю я. — Спокойной ночи.

— Сладких, — с приклеенной улыбкой произносит Тамара. — А я хочу кофе. Даш, Жень, будете?

Я ухожу и не слышу, что ей отвечают. Моя цель сейчас — встать под холодный душ, чтобы унять разбушевавшуюся ревность, иначе я не смогу пережить этот вечер.

Долго стою под ледяными струями воды, пока не понимаю, что меня отпускает. Стуча зубами от холода, насухо вытираюсь полотенцем и натягиваю джинсы. Надо бы выпить коньяку, чтобы расслабиться и не заболеть. Выхожу из ванной, и в этот момент в спальню входит Тамара. Наши взгляды встречаются, и она испуганно пятится назад, упирается спиной в дверь и тихо ойкает. Подхожу к ней вплотную и смотрю в ее испуганные глаза.

— Неужели ты чувствуешь себя такой виноватой, что боишься меня? — глухо спрашиваю я.

— Просто представляю, как это все выглядит со стороны, — тяжело сглатывая, отвечает Тамара.

— От тебя разит его одеколоном, — наклоняясь к ее волосам и вдыхая их аромат, говорю я. — Значит, вы обнимались. Были в контакте.

— Между нами ничего нет, — говорит Тамара, но ее голос звучит неуверенно. — Верь мне, прошу тебя.

— Хочу, но не могу. Прости, — выдыхаю я, задирая ей платье.

— Давай поговорим, — предлагает Тамара, упираясь руками мне в грудь. — Мне нужно сказать тебе что — то важное.

— У меня сегодня был отвратительный день, я не хочу разговаривать.

— Артем, пожалуйста, — умоляюще произносит Тамара. — Я не хочу так.

— Хочешь подольше сохранить на себе его прикосновения и поцелуи? — зверею я. Ткань платья легко рвется, и Тома вскрикивает. В ее глазах плещется ужас, грудь часто вздымается. А у меня словно все силы уходят на то, чтобы порвать это чертово платье. Я бы никогда не простил себе, если бы причинил ей боль. Да и не хотел этого. Не дожидаясь, пока Тома меня выставит, рывком открываю дверь и выбегаю в коридор. Спускаюсь вниз, в гостиной уже темно. Не включая света, вхожу на кухню. Тяжело дыша, упираюсь руками в край раковины. Какой же я все-таки идиот! С яростью бью кулаком по столу, и меня немного отпускает.

Открываю шкафчик и достаю оттуда бутылку. Открываю ее и делаю несколько глотков. Алкоголь обжигает горло и тут же становится жарко. Что мне теперь делать? Как жить дальше? Я понятия не имею. Ощущение, что я тупике, из которого нет выхода.

Беру бутылку с собой и поднимаюсь на второй этаж. Проходя мимо спальни Тамары, прислушиваюсь. Она плачет. Ее всхлипы болью отзываются у меня в сердце. Ведь это из-за меня, я напугал ее. Робко толкаю дверь и заглядываю в комнату. Тома сидит на полу, обхватив руками колени. Порванное платье валяется рядом. Услышав меня, она поднимает голову и смотрит на меня исподлобья.

— Прости меня, — с раскаяньем произношу я, опускаясь перед ней на корточки. — Знаю, что вел себя как идиот. Но мне больно, и я ничего не могу с этим сделать. Понимая, что ты можешь легко уйти к другому, я чувствую себя беспомощным. Я видел, как на тебя смотрит Виктор и как ты смотришь на него. Все это заставляет меня чувствовать себя лишним в твоей жизни.

— Виктор — мой муж, — шмыгая носом, говорит Тамара.

— В смысле? — не могу понять ее слов я. — Как — муж?

— Тот самый исчезнувший без вести супруг, — устало говорит она. — Правда, тогда он носил другие имя и фамилию, но суть остается прежней. И сейчас пытаемся разобраться в том, как жить дальше.