Впрочем, не одному ему этим днем довелось пережить не самые приятные минуты в своей жизни. Сидя рядом с Гуровым в телестудии судна и с жизнерадостной улыбкой отвечая на вопросы «Жозефины Богарне», Стас постоянно чувствовал, как где-то глубоко в душе саднит, пусть и не самая крупная, но довольно болезненная рана. И нанесла ее Маргарита, может быть, даже не намереваясь этого делать.

…Лишь ступив на борт «Принцессы Энни» и увидев среди шумной толпы зевак одну лишь Марию, бегущую им навстречу, он почувствовал – что-то произошло. Но что? Как оказалось, с этого утра Риты на судне не было. И какие-либо аномальные события тут совершенно ни при чем. Хотя как сказать… В немалой мере случившееся сегодня утром смело можно считать некой аномалией.

Еще когда солнце только поднялось над горизонтом и пассажиры начали выбираться из своих кают на палубу, вахтенный неожиданно заметил идущий курсом «норд», причем прямо на их судно, легшее с ночи в дрейф, какой-то парусник старинного вида. Но это был не жуткий «Летучий голландец» с изодранными в клочья черными парусами. Этот парусник гордо шел под парусами ярко-алого цвета. Сначала вахтенному показалось, что это обычные белые паруса, окрашенные лучами восходящего солнца, но, вглядевшись через бинокль, он понял, что эти паруса и в самом деле имеют необычный алый цвет.

Несколько струхнув (а вдруг это те самые русские пираты, о которых совсем недавно по судну ходили всевозможные рассказы один страшнее другого?), вахтенный об увиденном немедленно доложил капитану. Тот, вначале отругав своего подчиненного за, как ему подумалось, идиотские шуточки, выйдя на мостик, и сам замер в удивлении. А потом, тоже вспомнив о русских пиратах, немедленно поднял по тревоге всех без исключения охранников. Секрета из происходящего сделать не удалось, и всего минут через десять судно напоминало растревоженный улей. На всех палубах толпились отдыхающие, большинство из которых непрерывно щелкали фотокамерами и снимали происходящее на видео. Особенно отличились японцы, непрерывно жмущие на спуск затвора своих «Никонов», «Кэнанов» и «Олимпусов».

Когда яхта, на борту которой значилось «SEKRET», а на мачте развевался флаг Азорских островов, подошла к лайнеру на достаточно близкое расстояние, до слуха замерших в ожидании пассажиров и экипажа донеслись чистые прозрачные аккорды какой-то изумительной музыкальной композиции, исполняемой прямо на юте небольшим классическим оркестром. Это обстоятельство окончательно повергло в шок праздную публику, ждавшую чего угодно, только не этого. Нет, в самом деле, эти русские – просто законченные садисты! Приплыв грабить, они еще в издевку надумали и помузицировать.

Поправив китель, капитан поднес ко рту мегафон, и над дремлющим океаном раскатился его зычный баритон:

– Я – капитан лайнера «Принцесса Энни». Прошу сообщить, на каком основании и с какой целью ваше судно идет на сближение с нами?

Вышедший вперед крепкий моложавый мужчина ответил тоже через мегафон:

– Я – гражданин Португалии Николай Зимин, владелец и капитан этой яхты, прибыл с целью сугубо мирной и без оружия. Прошу разрешения мне одному подняться на ваше судно. Я пришел за прекраснейшей из женщин, путешествующих на его борту. Рита, ты меня слышишь? – перейдя на русский язык, окликнул он. – Отзовись!

…Если говорить честно, то Маргарита абсолютно никаких предчувствий этим утром не испытывала. Отсутствие Станислава, погнавшегося за шайкой гангстеров, ее немного беспокоило – вдруг с ним что случится? – но и только. С той ночи, когда Стас слишком уж тесно «задружил» с бразильянкой Фабиолой, их личные отношения оборвались окончательно и бесповоротно. Она иногда вспоминала Николая Зимина, но лишь как мимолетный эпизод, хоть и греющий душу, однако ушедший в полное небытие окончательно и бесповоротно. Хотелось ли ей с ним увидеться? Вообще-то да. Но из опыта своей жизни Рита прекрасно знала: чудес не бывает, так что с Николаем они больше уже никогда не увидятся.

Когда же на судне началась суматоха, она, даже не успев после утреннего кофе как следует навести на лицо «боевой раскрас», вместе со всеми поспешила на палубу. И уже там, увидев алые всполохи парусов на фоне ультрамарина морских волн, вдруг почувствовала, что в ее душе сразу что-то екнуло. За дни круиза, пережив немало всевозможных передряг и жизненных коллизий, Маргарита незаметно для самой себя внутренне начала меняться в какую-то непонятную и необычную для нее сторону. С нее как-то незаметно осыпался излишний прагматизм, и сквозь асфальт вбитого офисным бытием цинизма вдруг стали пробиваться ростки какой-то романтичности и даже возвышенности. Это Риту тревожило и даже пугало.

И вот, она видит сон наяву – какой-то чудак, видимо начитавшись Александра Грина, решил «отморочить» сентиментальную проделку капитана Грея, надумавшего осуществить мечту странной девочки Ассоль. Стоп! А кто и для чего в этой части Атлантики додумается сотворить нечто подобное? Неужели… У Маргариты похолодели руки и перехватило дыхание. Господи!.. Хоть бы не он! Хоть бы не Зимин! Ведь она, если честно, совсем не Ассоль. Она другая. Успевшая в какой-то мере стать маленькой хищницей, научившейся выживать в офисных джунглях любой ценой. И очень даже неплохо!

А если это Николай, то… Даже думать не хотелось о том, что будет дальше. Ей придется слишком многое в себе переделывать, менять, в том числе и всю свою жизнь. Образно говоря, стать «травоядной», всесторонне уязвимой, лишенной когтей и клыков.

Стоя у открытой террасы, Маргарита опиралась о край ограждения палубы и наблюдала за происходящим. А дальше… Дальше все пошло таким образом, что она с какого-то момента совсем перестала отдавать себе отчет в том, на что и как реагирует, поэтому, услышав «Отзовись!» во внезапно наступившей тишине, крикнула не своим голосом:

– Я… Здесь!

Раздалось общее «Ух-х-х!», словно разом выдохнули все, кто в этот момент был на палубах. На ослабевших ногах, с лихорадочным блеском в расширившихся глазах и столь же лихорадочным румянцем на щеках, подчеркивающим внезапную бледность лица, она зашагала к лестнице, ведущей на нижние палубы. Перед ней уважительно расступались, глядя вслед, кто – с восхищением, кто – с завистью.

Проникшийся романтизмом момента капитан распорядился спустить на борт яхты, пришвартовавшейся к «Принцессе Энни», раскладной аварийный трап. Легко взбежав на борт лайнера, Зимин сразу же нашел взглядом Маргариту, спускавшуюся к нему по лестнице со второй палубы. За эту минуту она несколько успела прийти в себя и продолжала идти, внутренне ужасаясь: «Боже мой! Что я делаю?!!»

Подав ей руку, Николай вдруг опустился на одно колено и негромко, но внятно произнес:

– Рита, ты согласна стать моей женой?

Маргарита почувствовала, как у нее в груди неистово и гулко забилось сердце. Она хотела сказать, что ей надо подумать, что… Но тут в толпе она вдруг увидела Фабиолу. Бразильянка смотрела на нее, как и многие другие женщины, с некоторой завистью (вот ведь повезло-то!). Но во взгляде недавней соперницы читалось и нечто иное: «И ты еще сомневаешься, соглашаться или нет? Да я бы и мгновения не раздумывала!..» Это решило все. Маргарита кивнула и твердо проговорила: «Да».