— Ее светлость — весьма утонченная дама, с прекрасным вкусом…

— Еще бы, мисс Роуз! Вам повезло, что фигурки у вас похожие. Правда, ее светлость чуток повыше вас ростом, но в остальном платья сидят — просто загляденье!

— Они прекрасны, однако… с чего вдруг герцогиня мне их подарила?

— Сдается, просто освобождает в гардеробной место для новых нарядов. Ее светлость велела своей горничной, миссис Деннис, перебрать все наряды и избавиться от тех, что никогда не носятся — что та и сделала. Ее светлость еще просила передать вам, что ежели вы не захотите принять эти наряды, то им прямая дорога в мусорную корзинку…

— О-о-о, она этого не сделает! — ахнула пораженная Роуз.

— Но именно так ее светлость и сказала…

— Но разве нельзя было отдать их кому-то из служанок, например?

— Э-э-э, нет! В замке Флорз не сыщешь таких стройных служанок, что могли бы в эдакое влезть! — Энни хихикнула и огладила свои круглые бока. — Мы у себя на кухне привыкли хорошо кушать… Говорят еще, что герцогиня нипочем не подарит ничего, что того не стоит. Умница она, что и говорить: всякий раз, как она дарит тебе какую-то вещь, можно об заклад побиться — она, эта вещь…

— Что — она?

Но Энни лишь задумчиво глядела на нее.

— Ну? Что? — допытывалась Роуз.

— Да как-то я запамятовала, — пожала плечами горничная. — Вроде как она в придачу к платью дарит еще и радость… да не помню я… Тинни! Прекрати вылизывать туфельку мисс Роуз!

Опустив глаза, Роуз увидела, что Тинни самозабвенно лижет носок ее комнатной туфли. Нехотя оторвавшись от своего занятия, собачка подняла голову и с обожанием уставилась на девушку.

— Ах ты, глупышка! — Роуз наклонилась и почесала мопсику подбородок.

— Да он известный хулиган, скажу я вам! Принесу-ка я вам шаль…

И Энни направилась к гардеробу. Вернулась она, неся розовую шаль из тонкого кашемира. Роуз приняла шаль у горничной, хихикнув, когда неповоротливый Тинни попытался цапнуть шаль на лету. Случайно взглянув на часы, Роуз ахнула:

— О боже, мне уже давным-давно пора!

— Да полно, до ужина еще с лишком целый час!

— Знаю, но я сказала мисс Изобел, что видела в библиотеке книгу, которую она мечтает прочесть…

И если я не побегу туда стремглав прямо сейчас, покуда Син наверняка одевается к ужину у себя в комнате, то не принесу книгу и до завтрашнего утра…

Энни многозначительно взглянула на стопку книг на туалетном столике Роуз.

— И что, она читает так же запоем, как и вы?

— Не знаю. Но лорд Камерон расхваливал эту книгу нынче за обедом, и теперь барышня мечтает ее прочесть. Если я сейчас разыщу книгу, то за ужином смогу вручить ее мисс Изобел — она будет счастлива.

— Хорошее дело, мисс! А я начну прямо сейчас подшивать платья для вас — а когда я закончу, вы будете у нас настоящая принцесса!

— Подозреваю, для этого понадобилось бы нечто большее, чем платья, но всё равно спасибо!

Роуз расхохоталась, простилась с горничной и направилась к дверям. Толстенький мопсик потешно потянулся, вскочил на коротенькие ножки и поковылял за нею. Но в коридоре, обогнав девушку, мопсик устремился куда-то вперед и исчез за углом, оставив Роуз в одиночестве.

— Ну что же, — произнесла девушка, оставшись одна, — и тебе всего доброго, малыш!

И, горестно качая головой, направилась в библиотеку.

Роуз осматривала полки, силясь вспомнить, где именно видела книгу, которую упомянул лорд Камерон. «История римских войн, — шептала девушка, — где же я тебя видела, а?»

Роуз взяла лестницу и с усилием подкатила ее туда, где, как ей показалось, она заметила книжку. Аккуратно подобрав юбки, чтобы невзначай не наступить на подол, она принялась карабкаться вверх. Добравшись до половины высоты лесенки, девушка стала внимательно изучать полки.

Спустя пару минут она горестно вздохнула. Нет, я ее не вижу. Ухватившись покрепче за лестницу, Роуз оглядела другие полки. Может быть, она там, возле окна, где я нашла книгу про африканские реки? Роуз спустилась и подтащила лестницу ближе к окну. Сперва лестница скользила легко, но вдруг остановилась, нипочем не желая двигаться дальше.

Роуз решила, что с полки упала какая-то книжка и теперь препятствует движению лестницы, но на полу ровным счетом ничего не было видно… Тяжело вздохнув, девушка подобрала юбки еще выше и вскарабкалась на самый верх лестницы. Однако, изучив сверху колесики, на которых лестница перемещалась по библиотеке, Роуз тоже ничего такого не заметила.

Ну что ж, решила она, придется лестницу переупрямить. Но как только она принялась спускаться, взгляд ее упал на самый верхний ряд книжек. Именно там, в самом центре полки, и стояла вожделенная «История римских войн».

Уцепившись за боковинку лестницы, Роуз потянулась к полке изо всех сил. Кончики пальцев скользнули по корешку книжки, но и только… вот же черт подери!

Глаза девушки сузились. Может быть, встав на носочки на самом краешке самой верхней перекладины, она сможет дотянуться?..

Роуз отпустила перекладину и исполнила почти цирковой трюк — он оказался куда более рискованным, нежели она предполагала. Девушке показалось, что лестница начинает крениться вбок… Роуз слегка оперлась на полку — и без особого труда схватила книгу.

— Наконец-то ты попалась!

Упиваясь ощущением пусть маленькой, но победы, Роуз попыталась принять более устойчивое положение… и ей это почти удалось, но тут раздался оглушительный треск, и лестница накренилась еще сильнее — одно колесо просто-напросто отломилось. Роуз цеплялась за лестницу, словно пьяный матрос за рею, чудом сохраняя равновесие…

— О нет… — Она взглянула на распахнутые двери и закричала: — На помощь! Макдугал! Кто-нибудь! Пожалуйста…

Из дневника герцогини Роксборо

Моя мать была великой женщиной. Именно она, а не мой отец, вела железной рукой всё хозяйство. Именно она брала нас, маленьких, в постель по ночам. Именно она придирчиво выбирала нам гувернанток, следила за состоянием нашего гардероба и наказывала нас за провинности. Она вдохновляла нас на различного рода свершения, и мы удостаивались ее похвалы, но лишь тогда, когда действительно её заслуживали…

Именно мать дала мне самый драгоценный совет за всю мою жизнь — он столь бесценен, что я приказала выгравировать его на медальоне.

— Маргарет, — то и дело говорила она мне, — ты можешь быть какой угодно, но быть скучной ты не имеешь никакого права!

У меня ушло почти тридцать лет на то, чтобы по-настоящему понять, что моя мать имела в виду. Но, наконец, мне это удалось…

И я никогда не буду скучной…