Сара поморгала. Она напряженно думала, перебирая в памяти подробности короткого визита.

Что там насчет ребенка?

Неужели Лайам и в самом деле так хочет стать отцом?

Если это правда, то почему он сам ничего не сказал ей об этом?

Прошла неделя.

Сара закрыла волосы капюшоном плаща и опустила голову, потому что холодный моросящий дождик превратился чуть ли не в ливень. Резкий ветер откидывал полы пальто. Девушка быстро шла по дорожке, пытаясь на ходу застегнуть большие пластмассовые пуговицы.

Сара поежилась. Она все еще ощущала теплые прикосновения Лайама к своей коже. Все еще чувствовала прикосновение его щеки к своей, чувствовала на себе тяжесть его тела.

Справа появился громадный купол административного здания. Он словно плыл в темных клубах тумана. В Круге деревья склонялись под ветром и дрожали. Казалось, они молча танцуют зимнее танго.

Саре тоже хотелось танцевать. Холодный дождь струился по ее капюшону, но на лицо почти не попадал. Ей хотелось сбросить тяжелый теплый плащ, подхватить «под руку» фонарный столб и закружиться с ним под дождем. Ей хотелось танцевать так же, как Джин Келли.

Девушка подумала, что настоящая любовь и в самом деле сводит нас с ума. Это было совершенно необычное ощущение.

Лайам. Лайам. Лайам. Сара поймала себя на том, что, как школьница, повторяет его имя. Снова и снова пишет его на страничках тетради для семинаров.

Миссис Лайам О'Коннор.

Сара Морган-О'Коннор.

«Я и в самом деле школьница!» – подумала Сара и захихикала.

Школьница, которая выходит замуж за знаменитого профессора.

Последнюю неделю она проводила с ним каждую ночь. Сара занималась с ним любовью, беседовала, смеялась над его историями и над его забавными суевериями. Они строили планы на будущее.

Мэри Бет продолжала предостерегать ее.

– Ты просто сошла с ума! Все происходит слишком быстро. Ты же знаешь, что все твои увлечения кончаются для тебя очень плохо!

Увлечения?

Это не увлечение! Я собираюсь замуж! Я выхожу за Лайама в День Благодарения!

Бедная Мэри Бет! Она не знает, что это такое, когда тебе хочется сбросить пальто и танцевать под дождем! И если я и не испытываю к ней жалости, то и не могу принять ее советов.

Все эти дни, всю эту неделю и в настоящий момент Сара испытывала жалость ко всем, кто не чувствовал того же, что она. К тем, кто не понимал, что это такое, когда тебе кажется, что ты вот-вот взорвешься от переполняющих тебя чувств. Взорвешься и улетишь высоко в холодное небо.

Я могу летать! Могу!

Послышался звук шагов. Он вернул девушку на бренную землю.

Сначала ей показалось, что это просто дождь стучит по дорожке. Но по ровному ритму шагов, по трению подошв о дорожку Сара поняла, что кто-то идет позади нее.

Девушку охватил страх, заставивший ее повернуть голову и ускорить шаг.

Капюшон мешал ей увидеть того, кто шел сзади.

Вокруг было очень темно. Казалось, эта темнота хотела поглотить ее. Темные деревья раскачивались на ветру. Сара наступила в лужу. Лодыжку обдало ледяной водой.

Обеими руками девушка откинула капюшон. Побежала.

Шаги за спиной. Совсем близко.

Кто это?

Как темно! Какой туман!

Темная фигура позади. Нечеткие контуры. Кто-то быстро бежит. Темное пальто. Низко опущенная голова.

Он бежит слишком быстро. Я не смогу удрать от него.

Сара ворвалась в тусклый треугольник света. В бледном свете фонаря были видны падающие капли дождя, казавшиеся жемчужинами. Жемчужный дождь. Нереально. Все это не реально.

Все, за исключением темной фигуры, которая догнала ее. Мужчина тяжело дышал, его грудь вздымалась под черным пальто.

Он протянул к Саре обе руки. Поднял на нее глаза. Это были сердитые, чуть ли не безумные глаза, сверкавшие в полумраке.

– Чип! – воскликнула Сара.

Дождь стучал по ее лицу, по волосам.

– Что ты здесь делаешь?

Чип взял ее за плечи и укоризненно посмотрел ей в глаза. Молча и пристально. Он пытался отдышаться.

– Привет, Сара! – он сказал это почти робко.

«Как это не во время! – подумала она. – Как не к месту! Кажется, он до сих пор ничего не понял».

Я для тебя больше не существую! Нет! И мне нельзя сказать «Привет, Сара!»

– Я... Я шел за тобой...

Чип все еще держал ее за плечи. Он что, намеренно сжимает их так сильно?

Луч света упал на его светлые брови. На голубые глаза. Казалось, они были немного не в фокусе, расплывались.

Сара почувствовала, что от Чипа пахнет алкоголем. Может, это только пиво?

Еще несколько месяцев назад это лицо казалось ей таким близким! А теперь девушка смотрела на Чипа, как на совершенно незнакомого человека. Обрубочек носа, шрам на подбородке – такие знакомые ей в Нью-Йорке, сейчас были совершенно чужими. Сейчас его лицо было ей неприятно.

– Чип, так что же ты здесь делаешь?

– Нам нужно поговорить!

– Нет, не нужно!

Он пытался меня утопить. Он почти утопил меня. А теперь он и здесь меня преследует!

С какой целью?

– Давай зайдем куда-нибудь, Сара! Не на дожде же нам разговаривать! Посидим где-нибудь и, может быть ...

– Нет. Пожалуйста, Чип...

Обеими руками она попыталась убрать его руки со своих плеч. Девушка вдруг отчетливо увидела его правую руку.

И охнула.

– Это откуда у тебя?

На пальце у Чипа, с тыльной стороны, появилась маленькая татуировка. Длиною не больше дюйма. Крошечный черный кинжал с капелькой крови на кончике лезвия.

Молодой человек опустил глаза, потом неуверенно поднял голову. У него был такой вид, словно он очень смущен и видит эту татуировку впервые в жизни.

– Это?

– Я не верю своим глазам! Зачем ты сделал татуировку?

Чип поднес руку к глазам, чтобы получше рассмотреть. Нахмурился.

– Это все оттого, что ты уехала. Это случилось после того, как ты исчезла. Исчезла, не сказав ни слова. Кажется, однажды вечером я напился. Я точно не помню. Я был с какими-то друзьями. С какими-то ребятами. Я был не в себе. Я не понимал, что делаю.

Так значит, татуировка – моя вина? Сара почувствовала озноб, но не от дождя. Она сражалась с капюшоном, пытаясь накинуть его на голову.