и даю волю слезам. Марина молчит, продолжая тихонько гладить мои волосы. Она с самого начала знала, что я не сплю, и специально вывела Дмитрия на разговор. Другого объяснения у меня нет.

Глава 55

Мы просыпаемся после полудня. В комнате играют яркие лучи солнца, переливая воздух серебром. Чувствую, как к горлу подкатывает тошнота, и снова закрываю глаза. За приоткрытым окном слышатся едва уловимые звуки – сад приводят в порядок. Как душно и жарко. Откинув мягкое одеяло, приподнимаюсь, рефлекторно сглатывая. Голова гудит, будто по ней проехал каток. Сколько же я выпила вчера? За окном стоит знойный разогретый день, на бездонном лазурном небе ни облачка. Марина шевелится на кровати. Я смотрю на неё, пытаясь вспомнить, как она тут оказалась. И в голове медленно, отдаваясь пульсирующей болью, начинают работать извилины.

Кусочек за кусочком вспоминается прошлая ночь. «Я действительно люблю тебя, Дима!» Вот дьявол! Меня прошибает холодный пот. Торопливо забежав в ванную комнату, я склоняюсь над унитазом и прощаюсь с содержимым желудка. После освежающего душа становится немного лучше. Правая нога болит гораздо сильнее без эластичного бинта, рядом с припухлостью образовался синяк. Я бинтую ногу не так умело, как это делал Дмитрий, но все же наступать полной ступней гораздо легче.

Марина уже стоит, когда я возвращаюсь в комнату. Встретиться с ней взглядом нереально трудно. Подхожу к окну и распахиваю створки настежь – свежий летний воздух врывается в комнату с тонким ароматом барбекю. От одной мысли о еде желудок снова начинает протестовать.

– Душ в твоём распоряжении, там в шкафчике есть одноразовые зубные щётки, если ты не брала ничего с собой. Я вытиралась белым полотенцем, розовое не трогала.

– Катя…

– Пожалуйста, не будем говорить о вчерашнем, – торопливо перебиваю. – Во всем виновата только я.

«Ты сладко пахнешь, Савицкий… Горячий и сладкий…»

Я закрываю лицо ладонями, издавая протяжный стон. Дьявол! Как можно было говорить такое?

– Черт возьми, я приставала к нему! И заслужила услышать то, что он сказал тебе перед самым выходом…

Марина снова открывает рот, но я загораживаюсь от неё руками:

– Молчи, пожалуйста, ни слова об этом!

Она закатывает голубые глаза и молча уходит в душ. Я поспешно одеваюсь в привычные джинсы с красным лёгким топом, забираю влажные волосы в конский хвост и босиком выхожу из комнаты. Босоножки мирно покоятся в правой руке. Я не могу надеть такой высокий каблук с повреждённой ногой. Как ехать домой? Босиком? В коридоре открывается дверь, и мне навстречу выходит сам Сергей Гордеев. Когда он приехал?

– Здравствуйте, Сергей Олегович! – тараторю я.

– Катя, – тянет низким тягучим басом мужчина. – Сколько раз тебе говорить, зови меня просто Сергей. Чувствую себя дряхлым стариком, когда меня называют по отчеству!

– Извините, Сергей! – тут же исправляюсь. – Давно вы вернулись?

Отец Светы женат на очень красивой женщине – Елене Дмитриевне, матери Светы. Но это не мешает ему иметь молоденьких любовниц – ровесниц дочери. Хуже всего, он совершенно не умеет этого скрывать, и как минимум раз в два месяца Елена Дмитриевна выставляет своего мужа за порог особняка. Сергей примерно неделю выпрашивает прощения у жены, засыпая её дорогими подарками и вниманием, после чего они мирятся до следующей «облавы» с новой дамой сердца. И так по кругу.

Именно прожжённый взгляд настоящего охотника на женщин сейчас скользит по моему телу. Мне никогда не нравилось находиться в его обществе наедине. По слухам, он даже репетиторов Светы умудрялся затащить в свою постель. Теперь Елена Дмитриевна принимает на работу исключительно немолодых женщин, чаще всего неопрятных и неухоженных.

– Нет, мы с Леной приехали полчаса назад. Света уже встала, она в саду с друзьями.

Сергей Гордеев коренастый широкий мужчина без единого волоска на голове. Даже стоя перед ним без каблуков, я немного выше его.

– Спасибо, тогда я в сад! – Я обхожу Сергея, а он намеренно не сдвигается, чтобы минимизировать расстояние между нами.

– Могу проводить тебя! – предлагает он, без стеснения разглядывая мою пятую точку.

– Ну что вы, не утруждайтесь! Я знаю, где находится сад!

Ускорившись, насколько позволяет больная нога, миную коридор и облегченно выдыхаю. Главное, чтобы и Марина смогла спуститься к нам без приключений! С господином Гордеевым соседка ещё не знакома.

Глава 56

Оказывается, ночевать оставалась почти вся основная компания Светы: Дэн и Алёна находились в саду вместе с ней, а вот Олеся, Виталик и Ксю, которые гудели до самого утра, ещё спали во второй гостевой комнате.

Дмитрий здесь. Света лежит у него на коленях, едва живая и измученная, а он задумчиво смотрит на стриженые кустарники вдоль каменного забора. Его глаза кажутся пустыми и отрешенными, будто он совсем не слушает разговор внутри компании. В отличие от всех нас, он свеж и бодр, хоть и чуточку отсутствует.

– А вот и королева пати! – восклицает Дэн, встречая меня распростертыми объятиями.

– Тихо-тихо, не дави! – Морщусь, чувствуя очередной приступ тошноты.

Сил высвободиться из загребущих рук Дэна совершенно нет, и я покорно жду, когда он налобызается.

– Это называется похмелье, моя Катечка. Я всё ждал, когда же ты с ним познакомишься.

Дмитрий чуть поворачивается в нашу сторону, а я трусливо перевожу взгляд на Свету. Она стонет и закрывает лоб рукой.

– То, что Дэн рассказывает, правда? – вяло мямлит она.

– Смотря, что он рассказывает… – настораживаюсь, отчаянно вспоминая, приставала ли я к Диме на людях.

– Что ты напилась и зажгла танцпол!

– Возможно, честно сказать, я не особо помню…

Взгляд карих глаз буквально испепеляет меня, нагоняя мандраж.

– Возможно? – негодует Дэн. – Да не было ни одного парня, который вчера не говорил бы о тебе! Дима может подтвердить!

Света снова вымученно стонет.

– И почему я не умею так напиваться?!

«А ты не напиваешься, а нюхаешь сильнейший наркотик», – думаю я. Она, скорее всего, не помнит, как мы поругались, уснув после «прихода». Или притворилась, чтобы Дмитрий не увидел ее состояния.

– Дэн, как всегда, любит преувеличивать! – недовольно ворчит Алёна.

Она сидит скукоженная, в темных очках, и пьёт холодный чай со льдом. Судя по пустым стаканам, выставленным в ряд под креслом-качалкой, ее печень переживает не лучшие времена.

Я ныряю к ним под шатер, пряча голову от беспощадных солнечных лучей, и наливаю из запотевшего графина яблочный сок.

– Как твоя нога? – обращается ко мне Дмитрий.

Вздрагиваю и трусливо кошусь на него. Мне требуется вся сила духа, чтобы выдержать стойкость пронизывающих будто насквозь карих глаз. «Только Света, всегда».

– Есть небольшой