Псы не бросились на нее, лишь скулили, пытаясь найти укрытие среди скал. Внезапно она заплакала, видя судороги, сотрясающие могучее тело Аркса. Пес лежал на боку и смотрел на нее угасающим взглядом. Его большая морда была рассечена бичом, от мокрого черного носа остались лишь кровавые ошметки. Она повернулась и, спотыкаясь, убежала, придерживая рукой явно видимый под одеждой округлившийся живот.

«Так надо, — плача, убеждала она себя. — Так надо».

Она была уверена, что поступила как надлежало, но осознание этого не помогало. Добежав до простиравшихся неподалеку руин замка, она оперлась спиной на остатки каменной стены, где дала волю слезам.

Потом она вошла в лабиринт больших, наполовину разрушенных коридоров и комнат. Простые деревянные башмаки глухо постукивали в такт маленьким, не слишком уверенным шагам.

В руинах безраздельно властвовали пыль и грязь. Огромные, испытывавшие уважение перед Бичом крысы поспешно прятались по углам.

Почувствовав головокружение, она оперлась о стену, прижав ладони к животу. Она прислонилась лбом к холодной стене, а потом подняла лицо к небу, видневшемуся сквозь дыру в провалившейся крыше. Образ избитых псов полностью улетучился из памяти, она думала о том, и только о том, что уже скоро…

О ребенке.

Слегка улыбнувшись, она присела, чтобы поднять выпавший из руки Бич. Потом встала и пошла дальше. Мрачный Предмет-Гееркото тащился за ней по каменному полу, словно длинный черный хвост. Возможно, это был единственный Брошенный Предмет, одним своим видом говоривший, для чего он лучше всего годится. Страшное оружие, но в Шерере рассказы о Биче считались легендой или, в лучшем случае, полуправдой. Возможно, во всем Ромого-Коор существовал лишь один такой Предмет…

Вскоре Илара оказалась в более обустроенной части старой крепости, где не было ни руин, ни грязи, и остановилась перед нужной дверью. Радостно блестевшие глаза чуть угасли, в них появилась напряженность. Она постучала.

— Входи!

Она вошла и закрыла за собой дверь. Взгляд ее долго блуждал среди груд книг, камней, звериных и человеческих костей, открытых и закрытых ящиков и тысяч разных бумаг, прежде чем наконец наткнулся на широкоплечую, прямую, несмотря на возраст, фигуру.

— Это ты, — сказал он своим сильным, слегка глуховатым голосом. — Ты сделала, как я велел?

Он всегда спрашивал, выполнила ли она его поручение, хотя прекрасно знал, что не выполнить его она не могла.

— Да, господин, — тихо ответила она. — Кажется… я убила Аркса.

— Плохо, очень жаль. Но ничего не поделаешь. Подойди.

Она чувствовала себя рядом с ним маленькой и беспомощной.

Он возвышался над ней, словно большая тяжелая скала над маленьким камешком. Она всегда приближалась к нему со страхом, хотя он никогда не делал ей ничего плохого. Напротив, он дал ей то, чего никто до сих пор дать не мог, — ребенка.

Она остановилась рядом с креслом, на котором он сидел. Он взял ее руку в свои большие ладони.

— Сядь мне на колени, — велел он.

Послушно и торопливо она исполнила его желание.

Он коснулся ее живота и мгновение как будто прислушивался. Потом сказал:

— Через десять или двенадцать дней ты родишь сына.

Она обняла его за шею.

Засмеявшись, он ласково почесал ей затылок.

— Ну хорошо, — сказал он, — я тоже рад, кто знает, может быть, даже больше, чем ты.

— Нет, — уверенно ответила она. — Не больше.

Он снова рассмеялся.

— Я немного побуду с тобой? — спросила она.

— Ведь тебе скучно смотреть, как я работаю?

— Будешь работать?

— Да.

— Тогда я лучше пойду, — слегка обиженно сказала она. Она встала и побежала к двери.

— Медленнее! — крикнул он, провожая взглядом ее невысокую, стройную, несмотря на беременность, фигурку. Он улыбнулся, но, когда она ушла, погрузился в задумчивость.

Оставалось меньше двух недель…

Каким будет этот ребенок? Его ребенок… Сквозь натянутую кожу ее живота он отчетливо ощутил ауру Шерни. Демон. Возможно, Илара носила под сердцем демона.

Она была беременна всего четыре месяца. Беременности предстояло длиться вдвое меньше обычного. И это не предвещаю ничего хорошего.

Демон. Чудовище…

К сожалению, так бывало часто. Слишком часто. Дети посланников очень редко оказывались похожими на других детей, а на этот раз на свет должно было появиться дитя Шерни и Алера. Он не знал, чего ожидать, однако рассчитывал, что знакомство с этим необычным существом поможет ему понять, что связывает, а что разделяет две висящие над миром силы. В преддверии надвигающейся второй войны между Шерни и Алером ответ на этот вопрос был важен как никогда.

Бруль боялся лишь одного — что он не успеет. О, он был еще здоров и силен! Он все еще мог бегать, взбираться на скалы, разрубить дубовый стол одним ударом топора. Еще…

Человек, ставший посланником Шерни, стареет быстро, но дряхлеет поздно, очень поздно. Зато совершенно неожиданно. Буквально не по дням, а по часам.

Стоя у окна, он видел маленькую, стройную Илару, с лицом избалованной девочки. Волоча за собой Бич, она шла в сторону моря. На фоне мрачной монотонно-серой равнины ярко выделялась ее белоснежная рубашка. Прикрыв глаза, он что-то прошептал и с удовольствием увидел, как, не ускоряя и не замедляя шага, она начинает ходить по кругу. Да, он все еще был силен. Формула послушания действовала.

Внезапно он подумал о том, сможет ли он ее отменить. Чтобы применить формулу, нужно огромное знание. Чтобы отменить — знание еще большее. Здесь, в Безымянном краю, тень Полос до сих пор лежала на земле, и все, что под ней скрывалось, было насыщено сутью Шерни. Формулы, составляющие часть этой сути, действовали легко и быстро. Но чтобы их отменить, следовало рассеять тень. Для этого требовалась сила, содержащаяся в Полосах, — а ее он ни разу не осмелился коснуться. Нельзя переносить силы Шерни на свет.

Он махнул рукой, и Илара все тем же спокойным шагом пошла дальше в сторону моря. Он редко подчинял ее своей воле. Обычно лишь убеждал, оставляя молодую женщину в уверенности, что она поступает в соответствии с собственными желаниями.

Он не хотел причинять ей вреда. Сознание, которое слишком часто насилуют, пытается защищаться, создавая собственный мир, полный особых законов…

Безумие.

Он покачал головой, все еще глядя в окно, и позволил себе гордо, чуть надменно улыбнуться. Там, где любому другому пришлось бы отчаянно бороться за жизнь, Илара шла совершенно спокойно. В этой части края все знали, что маленькое создание — собственность могущественного Бруля. Разве что Галла угрожал как ей, так и ему самому, но тот редко бывал на Черном побережье. А когда он, живший дальше в глубине материка, появлялся на границе побережья, Мольдорн давал о том знать.