Космический телескоп «Эксплорер-57» был запущен в 1978 году, чтобы исследовать астрономические объекты в ультрафиолетовом (УФ) диапазоне, что невозможно сделать с Земли из-за поглощения УФ-лучей атмосферой. Проработав почти 18 лет, он провел более 104000 наблюдений объектов всех видов, от планет до квазаров.

Три спутника Астрономической обсерватории высоких энергий НАСА (НЕАО) исследовали космос еще в трех дополнительных диапазонах: в рентгеновских, гамма- и космических лучах. Обсерватория НЕАО 1, запущенная в 1977 году, исследовала небо в рентгеновском диапазоне и открыла 1500 источников этого излучения. НЕАО 2, переименованная в Обсерваторию имени Эйнштейна, была запущена в следующем году. Ее рентгеновский телескоп обнаружил на несколько тысяч источников больше, точно установив их местоположение. Ведущий эксперт проекта Обсерватории имени Эйнштейна Риккардо Джаккони ранее возглавлял исследовательскую группу, которая в 1962 году открыла мощный источник рентгеновского излучения Скорпион Х-1. Позже ученые определили, что он является нейтронной звездой. Его рентгеновское излучение в 10 тыс. раз мощнее видимого. В 2002 году Джаккони получил Нобелевскую премию по физике. Обсерватория НЕАО 3, запущенная в 1979 году, измеряла спектральные характеристики и изотропию рентгеновских и гамма-источников и определяла изотопный состав космических лучей.

Что же касается земных обсерваторий, то новые гигантские телескопырефлекторы появились на вершинах гор в Аризоне, Чили, Австралии, на Гавайях и в России. Приборы с зарядовой связью постепенно вытеснили фотопластинки в роли главного детектора, что существенно улучшило чувствительность телескопов к фотонам и повысило эффективность работы, одновременно обеспечивая автоматический цифровой вывод данных. Новые высокоскоростные цифровые компьютеры могли быстро обрабатывать большие объемы данных и позволяли автоматически управлять зеркалами. Астрономам больше не нужно было проводить долгие часы в холодных кабинах телескопов, вручную наводя их на цель.

К концу десятилетия возможности телескопов по сбору данных увеличились — прошли те времена, когда в телескопе использовалось одно-единственное зеркало. Теперь их стали оснащать системой из множества зеркал с компьютерной синхронизацией улавливаемого пучка света. Первое такое устройство, названное многозеркальным телескопом, работало в обсерватории имени Уипла (тогда называвшейся «Маунт Хопкинс») в Аризоне в то время, когда я работал в этом же месте над другим проектом, измеряя характеристики высокоэнергетических гамма-лучей.

Во время работы в Гавайском университете я наблюдал установку международных телескопов на Мауна-Кеа, горе высотой 4205 м, расположенной на острове Гавайи. В результате эта гора стала лучшим местом для астрономических наблюдений из имеющихся на Земле. Из-за большой высоты и уникально сухого воздуха над вершиной Мауна-Кеа — не только превосходное место для наблюдений в видимом диапазоне, но и хорошо подходит для изучения неба в инфракрасном спектре.

Нет нужды перечислять впечатляющие наблюдения, проведенные с помощью этих удивительных инструментов, и мне едва ли удастся отдать им здесь должное. Фотографии, которыми заполнены книги по астрономии и веб-сайты НАСА, демонстрируют, что природа может состязаться с любым человеческим видом искусства и любой религией в способности создавать красоту и вызывать священный трепет. Для моих целей на данном этапе достаточно сказать, что контраст между светящимся веществом во Вселенной и реликтовым излучением трудно продемонстрировать еще ярче. Видимая человеческим глазом Вселенная сложна, изменчива и непостоянна. Условно говоря, в масштабе 1:100 000 реликтовое излучение просто, однородно и постоянно. При таком уровне точности для его описания требуется всего один показатель — температура, равная 2,725 К. Однако оказалось, что небольшие отклонения от однородности в РИ смогут рассказать нам о том, как возникла вся эта невероятная сложность.

Задолго до открытия РИ астрономы ломали головы над тем, как сформировалась структура Вселенной. Выдающийся британский физик и астроном Джеймс Джинс вычислил механизм, благодаря которому однородное облако газа под воздействием гравитации сжимается, образуя плотный ком. Он вывел выражение для минимальной массы, при которой гравитационный коллапс пересилит давление газа, направленное вовне. Она называется массой Джинса и зависит от скорости звука в газе и плотности этого газа.

Механизм Джинса неплохо объясняет механизм формирования звезд, но не работает в случае галактик. В 1946 году российский физик Евгений Лифшиц применил вычисления Джинса к расширяющейся модели Вселенной и доказал, что гравитационная нестабильность сама по себе не способна объяснить формирование галактик из окружающей среды. На деле выходит, что расширение Вселенной в совокупности с давлением излучения преодолевает гравитационные силы. Неспособность понять, как образовались галактики, пугала астрономов вплоть до 80-х годов XX века.

В начале 1970-х ряд авторов выдвинул предположение, что галактики сформировались вследствие флуктуации плотности первичной материи в ранней Вселенной. Поскольку отношение давления среды к ее плотности описывается уравнением состояния, флуктуации плотности создают флуктуации давления, которые есть не что иное, как звук. Часто можно услышать, что Большой взрыв (англ. big bang — «большой бабах») — ошибочное название, поскольку взрывы в космосе беззвучны. Но Большой взрыв на самом деле породил звуковые волны, которые можно услышать.

Как заметил еще Пифагор, звуки, издаваемые музыкальными инструментами, можно разложить на гармонические составляющие, где каждая гармоника — это чистый звук определенной частоты или высоты. То же самое верно для любого звука, хотя их гармоники обычно не так чисты, как гармоники звуков, издаваемых музыкальными инструментами. Распределение мощности звука по разным частотам задается функцией, называемой спектральной плотностью мощности.

Математический метод, называемый преобразованием Фурье, разработанный французским математиком Жаном Батистом Фурье (1768–1830), широко используется физиками и инженерами во многих областях помимо акустики. Преобразование Фурье позволяет превратить любую пространственную или временную функцию в функцию длины волны или частоты. Если функция имеет периоды во времени или пространстве, пиковые значения спектрального графика будут соответствовать определенным частотам или длинам волн.

В 70-х годах ХХ века Эдвард Харрисон и Яков Зельдович независимо предсказали, что спектр звука, порожденного флуктуациями плотности во Вселенной, должен характеризоваться так называемой масштабной инвариантностью. В общем случае масштабная инвариантность — это принцип, который применяется во многих областях, от физики до экономики. Он касается любой характеристики системы, которая не изменяется при изменении ее переменных в одинаковое число раз. К примеру, законы механики Ньютона не изменятся, если единицы измерения пространства перевести из метров в футы. Масштабная инвариантность — это еще один принцип симметрии.

Но масштабная инвариантность соблюдается не всегда. При условии одинакового биологического строения высота, на которую может прыгнуть животное, практически не зависит от его размеров. То есть она не масштабируется. Этот принцип, известный как закон Борелли, был предложен Джованни Альфонсо Борелли (1608–1679). В своей классической работе 1917 года «О росте и форме» Д’Арси Вентворт Томпсон пишет: «Кажется, что кузнечик так же приспособлен для прыжков, как и блоха… однако блоха прыгает на высоту примерно в 200 раз больше своего роста, в то время как кузнечик — в лучшем случае в 20–30 раз».