— Ну, Дже-е-енни, ну расскажи! — заныла Кэти.

Я слизнула с пальца майонез.

— Кэти, мистер Март — вампир. Ты не забыла? А хороших вампиров не бывает.

— Но ты же собираешься ему помогать! — Кэти облокотилась о стол. — Его папа говорит, он ее не убивал. А вдруг правда не убивал? А вдруг полиция арестовала не того? Значит, убийца бедной Мелиссы разгуливает на свободе? Тогда никто, кроме тебя, не будет его искать! Значит, ты должна его найти!

Рот у меня был набит, так что пришлось замахать на нее сандвичем.

Кэти заговорила тише:

— Ты видела тело? А...

Открылась дверь, и Кэти замолчала. Вошла Тони с блокнотом в руке:

— Ну вот, пчелка-лапочка, я починила тебе мобильник. — Она положила телефон передо мной. — А вот тебе работенка. — Она с усмешкой вырвала из блокнота листок. — Гремлины на Тауэр-бридж.

Я застонала. На гремлинов придется целый день ухлопать. Хотя все равно лучше гремлины, чем пикси.

— Вот спасибо, Тони, — буркнула я.

Тони нагнулась над столом и наморщила лобик:

— Что это — бекон? Тебе нельзя бекон, он же соленый! — Голос у нее взвился на октаву. — А если тебе придется снимать чары? — Она протянула руку, чтобы схватить сандвич.

— Эй! — Я отодвинула коробку от греха подальше. — Тони, это мой ленч, и немножко бекона мне не повредит. Я его все время ем.

Тони замерла с протянутой рукой:

— Правда?!

— С гренками на завтрак, — пропела Кэти, загибая пальцы, — в сандвиче с салатом и помидорами на ленч, потому что салат — это зелень, а зелень очень полезна. А на ужин — бекон, яйцо-пашот в мешочек, чтобы макать в него картошку фри, и тушеные помидоры, — она хихикнула, — потому что в тушеном виде помидоры лучше усваиваются. — Она ткнула в мою сторону моей же ручкой. — Всегда одно и то же, хотя это не назовешь здоровым питанием, правда?

— Тебе бы, Кэти, не официанткой работать, а шпионкой!

— Господи, пчелка! — Тони была в ужасе. — Я знала, что ты ешь в кафе, но ты же питаешься одним беконом! А Стелла об этом знает? Когда она видит, как мы едим хотя бы шкурку, она прямо звереет!

Я положила сандвич и взяла телефон:

— Тони, не нервничай, ну правда. Мне бекон не вредит.

Включила телефон и стала смотреть эсэмэски. Тони с сомнением покачала головой:

— Ты и правда все время ешь эту дрянь?..

— Да, и еще жевательный мармелад с лакрицей... — И еще, конечно, пью водку, вампирский яд и кровь, но об этом я предпочла умолчать.

Мне пришло сообщение от Алана Хинкли — он предлагал, прежде чем идти в Скотленд-Ярд, встретиться в полночь в сквере на набережной Виктории: у него появился еще один информант, из волшебного народа, который соглашался разговаривать только со мной. Гм... вот уж не знаю, хорошая это новость, плохая или вообще западня... Ладно, выясню в полночь. Поджав губы, я отстучала ответную эсэмэску.

— Так вот почему... — Тони умолкла и похлопала по блокноту.

— Что — почему? — Я подняла голову.

— Почему тебе не дается магия. — Она еще сильнее нахмурилась. — Ладно, пора мне в приемную.

Я задумчиво поглядела ей вслед. Не исключено, что она права. Надо проделать несколько экспериментов. Кэти подняла мой блокнот и просияла:

— А что мадам... Ой, как классно! — Она схватила два серебряных приглашения и помахала ими у меня перед лицом. — Ого-го, Дженни, где ты их взяла? Что...

— Кэти!..

Кэти просияла еще сильнее:

— Это чтобы найти убийцу, да? Кто их тебе дал? Нет, погоди, не говори... — Она поднесла серебряные прямоугольники к свету и прищурилась. — Дай сама догадаюсь!

Я сдалась, сняла крышечку со стакана с соком и отхлебнула. Было вкуснее, чем вчера, впрочем, когда в разгаре тяга к вампирскому яду, что угодно покажется гадостью. Я едва не вздрогнула, вспомнив Газзу; может быть, Кэти меня успокоит — скажет, что с ним сталось.

— А как там новый посудомой? — спросила я. — Фредди его еще не выгнал?

— А, взял больничный. — Кэти перевернула одно из приглашений и скрупулезно его изучила. — Попросил маму позвонить и предупредить. Говорит, то ли побили его, то ли еще что.

Внутри у меня потеплело от облегчения. Значит, он побежал домой, как я ему и велела.

— Вот это, — Кэти взмахнула одним из приглашений, — от Графа. Тут его имя на обороте выгравировано, но и без этого понятно по размеру сапфира. А ты знаешь, что такие приглашения делают исландские гномы? А сапфир цейлонский. И они все номерные. У тебя номер тридцать семь из ста.

— Многовато ты знаешь про вампиров, — пробурчала я сквозь последний кусок сандвича.

Кэти показала мне язык:

— А на этом имя не проставлено, и я на сайте таких никогда не видела. — Она положила приглашение обратно на стол. — Знаешь, какой у него номер?

Я пожала плечами:

— Чертова дюжина, что ли?

— А вот и нет! — Кэти подтолкнула прямоугольник ко мне. — Погляди.

Я нагнулась и уставилась на него. Под камнем значилось: «1/1».

Кэти выпятила губу и подула на челку.

— Наверное, это и называется оригинал. Как ты считаешь, что это за камень?

— Гагат, наверное. — Я оттолкнула карточку, взяла инструкцию по делу гремлинов и мобильник и сунула все это в сумку.

— А вот и нет. На нем красные крапинки, как кровь! — Кэти так и подпрыгнула на стуле. — Знаешь, это ведь кровавик — вот круто!

— Ты это все на сайте прочитала?

— Ага. — Она снова схватила оба приглашения и покрутила ими в воздухе. — Ну и как ты думаешь, который из них убил подружку Бобби?

У меня упала челюсть.

— Что?

— Ну, кто-то из них наверняка убийца, иначе тебя не пригласили бы. Убийцы всегда хотят выведать, что известно сыщику, вдруг их раскусили...

— Кэти, мне кажется, вампиров больше интересует то, что я фея-сида.

— Да знаю я, знаю: люди на вкус как вода, а феи — как молочный коктейль с сиропом... — Она состроила мне гримасу «что за народ, все надо объяснять по сто раз». — Но ты же всегда была сидой, Дженни, всю жизнь, а приглашения тебе прислали в первый раз, правда? — Она снова повертела в воздухе серебряными прямоугольниками. — Ну, мисс Гениальная Сыщица, кто преступник?

— Я. Не. Сыщица.

— Здрасте! Послушай, все проще простого. — Она подалась ко мне, длинные светлые волосы свесились на стол. — Всего-то нужно прийти туда и поболтать с обслугой, ну, сама знаешь, со швейцаром, с горничной, с дворецким...

— Сомневаюсь, чтобы в «Голубом сердце» был дворецкий.