Лесик уже был готов, в черном плаще он был похож на Зорро из фильма. Не хватало только шляпы и маски, но в клубе ее с успехом заменит эфирный детектор. Ирина надела поверх брюк ватные штаны и короткую куртку на овчине, как у летчиков.

Они взяли шлемы детекторов и стали у выхода, похожие на летчиков перед взлетом, а Иван Сергеевич подошел к стене и дематериализовал выход.

– Вперед. – тихо скомандовал он.

Лесик прошел первым, за ним Фели и Ирина с тяжелой винтовкой.

В спины пахнуло холодом.

«Нива» уже урчала на холостых оборотах, прогревая двигатель, когда Ирина уложила винтовку в короткий багажник и села вперед – ей выходить первой.

– Пристегните ремни. – усмехнулся Лесик, выдавливая газ.

– Детский сад… – фыркнул Его Превосходительство.

Машина рванула с места.

Глухая черная ночь то и дело брызгала в стекла дождем, в зеркалах уныло посвистывал ветер.

– Печку включи. – попросил Иван Сергеевич.

Лесик повернул рычажок и щелкнул кнопкой. Загудел вентилятор, в ноги потянуло теплом. Фели уткнулась лбом в боковое стекло и стала смотреть, как снаружи строем бегут облысевшие мокрые липы.

Лесик глянул на нее в зеркало заднего вида.

– Чего приуныла? – улыбнулся он. – Выше нос!

Фели вяло улыбнулась в ответ и поправила автомат под плащом.

Ирина нетерпеливо ерзала, бралась то за подлокотник, то за петельку над дверью. Потом достала из под куртки винтовочный магазин, вылущила патроны в горсть и принялась тщательно протирать тряпочкой.

Лесик гнал к Васильевскому острову.

– Менты… – шепнула Ирина и принялась снова набивать магазин.

Фели приподнялась и глянула в лобовое стекло, заметив у въезда на мост силуэт патрульной машины, вздохнула и снова села, когда инспектор махнул жезлом. Лесик включил указатель поворота и прижался к бордюру. Притормозил. Двигатель заурчал на холостых оборотах, и тут же загудело, опускаясь, водительское стекло.

Инспектор не спеша направился к водительской дверце, сунув пластиковый жезл подмышку. Ирина заканчивала набивать магазин.

– Здравствуйте. – поздоровался он, приложив руку к козырьку кепки. – Инспектор ДПС Чернявский. Документы пожалуйста.

Ирина пристально посмотрела ему в лицо.

– У нас все в порядке. – отчетливо сказала она. – Отвали и забудь. Быстро.

Инспектор кивнул и послушно махнул жезлом, чтоб проезжали.

Лесик закрыл окно и погнал машину на мост.

– Почему ты им постоянно грубишь? – с укоризной спросил Его Превосходительство.

– Телепатия лучше действует на напряженную психику. – буркнула она, пряча магазин за пазуху.

Дождь пошел сильнее и Лесик включил дворники на полную мощность, они задергались, словно в такт напряженной музыке. Фели поправила автоматный ремень на плече и села так, чтоб подсумки не давили ногу.

Машина выскочила на Малый, мокрые трамвайные рельсы в свете фар выглядели как раскаленные до бела.

Не доезжая квартал до 16-ой линии, Лесик остановился выпустить Ирину.

– Не гори. – сказал ей Иван Сергеевич, перед тем как девушка захлопнула дверцу.

Лесик вышел и помог достать из багажника снайперскую винтовку. Дождь шел частый, мелкий, холодный, Лесик открыл дверцу, смахнул с плаща воду и уселся за руль.

– У тебя маячок не работает. – Его Превосходительство глянул ему в затылок.

– Часы забыл. – признался Лесик, и медленно погнал машину ко входу в клуб.

Фели заметила, как силуэт Ирины растворился в черном проеме двора. Иван Сергеевич хмуро щелкнул браслетом, сняв с себя большие часы «Командирские».

– Возьми мои. – протянул он их через плечо Лесику. – А за разгильдяйство с зарплаты не досчитаешься ста долларов. Без обид.

Лесик взял часы и с нескрываемой злостью надел на левую руку.

– Умеете вы поднять настроение перед работой… – буркнул он себе под нос.

– Ты бы еще голову на базе забыл. – парировал Его Превосходительство.

Лесик остановил машину у железной двери клуба, погасил фары и выключил двигатель. Стало слышно, как дождь мелко поклевывает крышу. Сквозь этот влажный шорох глухо пробивалась танцевальная музыка.

– Еще один момент. – Его Превосходительство всегда выдавал важные сведения напоследок, чтоб лучше запомнились. – В клубе работает гитарист Денис Руцкой. Сейчас он на сцене, и Алексей его знает в лицо. Вот чтоб с ним ничего не случилось. Он последняя зацепка в деле художников, так что штрафом в сто долларов не отделаетесь.

– Уволюсь на фиг… – выдохнул Лесик. – За месяц работы от зарплаты остается едва половина. Шкуродер вы, Иван Сергеевич. Нельзя так.

– Только так и можно, а то распуститесь окончательно. Ладно, вперед. И не горите.

Лесик вышел под дождь и помог выбраться Фели.

Они вошли в клуб, прошли по лестнице и надели эфирные детекторы. В них было не так темно, к тому же здесь было столько фоновых тварей, что они создавали дополнительное голубоватое сияние.

– Гадючник… – шепнула Фели, передернув плечами.

На лестничной площадке между первым и вторым этажом к стене прислонился кайфующий наркоман. Через детектор он выглядел страшно – на плечах сидела темно-синяя соня, вылизывая с головы излучения галлюцинаций, а в груди копошились светящиеся черви, пульсирующие от нервных импульсов. На потолке притаился похожий на паука разборщик, тянущий к наркоману дрожащие ложноножки. По ногам уже поднимались похожие на улиток жильные грызуны.

– Я даже курить бросил, когда это увидел. – шепнул из-под шлема Лесик. – Оказывается наркота просто прибивает защиту, а все ощущения, кайф и глюки, создает эта дрянь. Они же и убивают в конце концов.

Фели молча прошла мимо, музыка гулко отбивалась от стен.

– Когда все начнется, не забудь скинуть плащ. – предупредил Лесик. – А то с автоматом будет неудобно работать. И приклад разложи, знаешь ведь какая отдача.

Сполохи лазеров, прожекторов и блики зеркальных шаров ползали по стенам, заставляя мелких лептонных тварей забиваться по темным углам. Фели первая вошла в зал, но танцующая и визжащая толпа не обратила на ее внешний вид никакого внимания. У многих на плечах подергивались отъевшиеся сони, то и дело падающие с потолка, а за ноги хватались ползающие по полу жилогрызы.

Вампира она увидела сразу – оранжевый захребетник, вросший в позвоночник и мозг, выдавал его в любой давке. Только он был не один – уже успел покусаться. По крайней мере дважды, потому что первый укушенный уже перешел в активное состояние и рыскал по залу в поисках жертвы, а другой комом облокотился о стену, сращиваясь с расплодившимся захребетником.