– Я говорила о том, что знаю, и развивала эти темы. Вначале, чтобы дать мнимое ощущение преимущества надо мной, я призналась, что налила себе бокал вина. Это была неправда.

Мартин рассказал, что они с Сарой навещали банковские ячейки Йорана после исчезновения.

– Я никогда в жизни не видел столько денег, – сказал он и намекнул, что знает о случившемся с мужчиной.

У него была теория: это «их» рук дело. «Они» – это некая группа людей в округе Северной Фёрлёсы, которые с 1970-х годов отмывают деньги и каким-то образом связаны с тем, что Мартин рассказывал Терезе возле пруда, о двоих неизвестных, которые представились членами Missing People, а на самом деле, возможно, были друзьями Роберга.

Она задумалась, чего он хотел этим добиться, но приняла утверждение. Согласилась, будто сразу поняла, кто «они» такие.

Близко.

Несколько раз Мартин хотел сказать что-то конкретное, несколько раз сам себя обрывал, будто проверял реакцию. Потом снова перешел на личное, сказал, что Тереза понравилась ему в тот день, когда они встретились возле трактора.

Женщина нечленораздельно хмыкнула в ответ, не стала прямо отталкивать, и продолжила говорить о деле Йорана и своей задаче. Ее долг – найти пропавшего и помочь семье. Тереза была ближе всего к разгадке, когда Мартин внезапно заговорил о том, что у одного из рабочих на их ферме бывают видения. Тот самый экстрасенс. Можно подумать, у половины Смоланда внезапно обнаружились паранормальные способности, или дух Йорана все еще бродил где-то по округе.

Однако в этом разговоре подобной аргументации было не место. Главное – дать Мартину говорить как можно больше, рано или поздно проболтается. Он утверждал, что работник видел знаки того, что тело может быть где-то в полях к югу или к востоку от Стеллегорден.

Вот и указал место. Что это? Проверка, чтобы посмотреть на ее действия? Позвонит сразу в полицию или сама отправится искать? Или просто болтовня, пустые слова, которыми он ее забрасывает, пока продумывает следующий шаг, чтобы залезть к ней в голову.

Словесный матч продолжался, стрелки часов приближались к трем. В это время человеческий мозг работает хуже всего. В организме повышается уровень мелатонина – гормона сна, обмен веществ замедляется, температура тела и давление падает. Настолько важный разговор мог, правда, вызвать прилив адреналина.

Шведский режиссер Ингмар Бергман называл этот ночной час «часом волка» и писал, что это «час, когда смерть настигает людей чаще всего, когда глубже всего сон и явственнее всего кошмары. В этот час мука бессонницы становится самой страшной, а призраки и демоны обладают наивысшей силой».

С сугубо научной точки зрения можно поспорить. Летней ночью в это время уже светлеет, в четвертом часу утра солнце показывается над горизонтом.

Тереза чувствовала себя опустошенной, спину ломило, глаза и горло болели от усталости. Телефон чувствовал себя так же: дисплей давно светился предупреждением о низком заряде батареи. Наконец, запищал и отключился. Разговор прервался.

Остаток среды, 18 июня, прошел для Терезы в круговороте разговоров, СМС и сообщений в «Фейсбуке». После пары часов сна ночные рассуждения, воздушные замки и уговоры казались глупыми, едва ли реальными.

Она понимала, что должна позвонить в полицию, дело сдвинулось с места, но у нее все еще ничего не было, кроме собственных догадок и убеждений. Никаких координат, признаний или улик. Сотрудничать с полицией нужно было осторожно, чтобы Мартин ничего не заподозрил. Он должен ей доверять.

В то же время коллеги из Missing People должны были быть в курсе. Во-первых, так честнее: этим делом занималась целая группа людей. Во-вторых, для ее же безопасности. Если что-то пойдет не так, Мартин может съехать с катушек, взять отцовское ружье и отправиться на охоту за самой Терезой или ее мужем, детьми или друзьями. Так она представляла худший сценарий. Необходимо иметь возможность позвонить, позвать на помощь и получить ее быстрее, чем набрав номер 112. Лучше перестраховаться, чем потом жалеть.

Сообщения начали приходить уже в десятом часу утра.

Губы – ладно. Но брови? Теперь Тереза была уверена не только в том, что Мартин убийца, но все больше убеждалась, что у него не все в порядке с головой. В клиническом смысле. Образования, чтобы судить об этом, не было, зато достаточно жизненного опыта, чтобы заметить существование проблем с адекватным восприятием мира.

Мартин находился под большим эмоциональным прессом и испытывал огромное чувство вины. Один неверный шаг со стороны Терезы или нелепый вывод со стороны самого Мартина, и все может закончиться плохо.

– Я позвонила Мартинссону и рассказала, что он оказывает мне знаки внимания и что все это крайне неприятно, что мужчина явно нездоров и, возможно, будет дальше меня добиваться. Мне нужна помощь полиции. Он ответил, что перезвонит вечером, но так этого и не сделал.

Нетрудно представить положение и дилемму комиссара. Частное лицо занимается тем, что копается в голове молодого человека, подозреваемого в убийстве, и он почти у нее в руках. Она загнала его в угол странными с точки зрения полиции разговорными методами. Это могло принести очевидную пользу. Тереза располагала возможностями, недоступными им. У Мартинссона практически появился шпион в деле, которое не двигалось с места.

В то же время он не имел права поощрять подобные действия. Это было бы служебной ошибкой. Необходимо и в качестве полицейского, и чисто с человеческой точки зрения думать о ее безопасности.