Фазан слушала, обводя взглядом вертлявого Охра, молчаливую Стерх, печального нервного Торфа, и Глин не сомневался, что она скорее умрёт, чем променяет кого-то из них на чужого дракончика.

– А многих уже вы… мы потеряли? – спросил он.

– Двоих, – ответил Камыш. – Тебя и нашу сестру Цаплю, два дня назад в битве под утёсом. – Он кивнул в сторону водопада.

У Глина ком подступил к горлу. Он понял, что совсем недавно смотрел на останки собственной сестры.

– Это было наше первое сражение, – тихо произнесла Стерх.

– Страшно было, жуть! – добавил Охр.

Камыш тяжело вздохнул.

– Плохой из меня хранитель.

– Неправда! – хором воскликнули остальные.

– Ты замечательный, Камыш! – сказала Фазан.

– Без тебя погибли бы все, – согласился Торф.

Все закивали, глядя на Камыша. В глазах дракончиков светилась абсолютная уверенность, что их хранитель позаботится о братьях и сёстрах, что бы ни случилось.

– Но теперь, – продолжал Камыш, искоса взглянув на Глина, – всё наладится. Нашим хранителем станешь ты…

В янтарных глазах брата, как в зеркале, Глин увидел все тревоги, которые испытывал сам, яростное беспокойство за близких. Хватит ли у него сил и умения защитить их от опасностей?

Его грызла тревога за братьев и сестёр, хотя он встретил их только сегодня. Они были словно продолжением его собственных крыльев и когтей, семьёй, о которой земляной дракончик мечтал столько лет… но если он останется, семье грозит беда.

Он видел это в их глазах, смотревших с любовью, но настороженно. Как теперь выбирать между двумя хранителями? Как поведёт себя Камыш, вынужденный подчиняться новому вожаку, но лучше знающий, что делать? Что знает он, Глин, о здешних приёмах боя, организации войска, о добывании пищи в болотах, наконец? Да и близости той, что с Камышом, не будет, как ни старайся.

Нет, помочь братьям и сёстрам можно только одним способом. Если Глин на самом деле рождён быть их хранителем, сейчас он должен уйти и оставить Камыша главным в гнезде. Им не придётся делать трудный выбор, а старый хранитель сможет беречь их лучше.

Ореола, похоже, думала о том же самом.

– Нет, – твёрдо сказал Глин, обводя взглядом родичей, – ваш хранитель Камыш, вы верите ему, и он вам нужен. Я не смогу заменить его, как бы ни старался.

Камыш удивлённо поднял голову, но в глазах его светилась гордость. Остальные смотрели грустно, но с облегчением.

– А кроме того, – добавила Ореола, – он не может остаться, потому что он теперь наш хранитель.

Она прижалась к Глину и потёрлась крылом. Умей он менять цвета, как радужная, то наверняка покраснел бы от носа до хвоста.

– Точно не можешь? – спросил Камыш. – Не обязательно хранителем, просто бойцом. Впереди ещё много сражений, а ты сильный.

Предложение было заманчивое. Остаться с родными, принять их жизнь, драться за них, и навсегда забыть о пророчествах и злобных песчаных королевах… но Глин слишком хорошо помнил об искромсанных телах на поле битвы, помнил и о друзьях, которые его ждут – как они справятся одни?

– Нет, – печально ответил он, – у меня другая судьба. Мы должны остановить войну.

Крошка Охр вытаращил глаза.

– Как в пророчестве? – изумлённо выдохнул он. – Так вы те самые?

Фазан снова с сомнением взглянула на радужную.

– Да, – кивнул Глин, – взяв Ореолу за лапу.

– Похоже на то, – пожала она крыльями.

– Так или иначе, мы попробуем, – сказал он, – но потом, когда войне наступит конец… я могу вернуться?

– Ты всегда можешь вернуться, – твёрдо ответил Камыш, – ты наш.

– Мы будем ждать! – воскликнул Охр. Остальные закивали.

Глин печально смотрел на них.

Многие ли переживут следующий бой?

Как остановить войну?

Драконята вовсе не удивились, когда Глин рассказал, почему хотел разбить другие яйца в гнезде.

– А я знала, – фыркнула Цунами, подсовывая ему тушку дикой утки. Она уже успела слетать на охоту. – Разве можно поверить, глядя на тебя, что ты хотел нас убить?

– Или когда-нибудь захочешь, – подхватила Солнышко.

– Ну, я-то не мог знать, – пожал крыльями Глин, с наслаждением разрывая утку когтями. Только сейчас он понял, как проголодался.

Они устроились в рощице на вершине утёса, подальше от водопада, куда не доносился запах обугленных тел.

– Какие планы, хранитель? – спросила радужная, хватая фазана. – Только так теперь и стану тебя называть.

– Мы теперь будем как земляные, – мечтательно заявил Глин, – всегда вместе, держаться друг за друга, что бы ни случилось. А значит, первым делом надо отыскать Звездокрыла. Он один из нас, и ночные не имеют права его забирать. Облетим всю Пиррию, но найдём…

Его прервал шум крыльев, и кто-то тяжело опустился на землю за спиной.

Драконята изумлённо вытаращились через его плечо.

Глин застыл, боясь пошевелиться.

– Только не… – выдавил он.

– Уже нашли! – вдруг расхохоталась Ореола.

Он обернулся.

Среди высокой травы сразу за деревьями стоял, моргая, Звездокрыл. Под ярким солнцем его чёрная чешуя искрилась синими бликами. Высоко в небе виднелся удаляющийся силуэт Провидца.

– Пока! – крикнула вслед Цунами. – Вот уж спасибо так спасибо!

С радостным воплем Солнышко бросилась к Звездокрылу и обняла его, хлопая крыльями по спине.

– Ты вернулся! Я знала, я знала!

Ночной дракончик смущённо улыбался.

– Эх, – усмехнулся Глин, – такую речь испортил. Подождал бы ещё денёк-другой, сделали бы хоть вид, что тебя ищем.

– Провидец заметил, как ты летел с болот, – нахмурился Звездокрыл, – и велел передать, что и другой кто-нибудь мог, надо быть осторожнее.

– Какой ценный совет! – хмыкнула Цунами. – Особенно теперь, когда мы сто раз уже спаслись без него. А что ещё велел? Или, может, подсказал, как исполнять пророчество?

Ночной дракончик виновато потупился.

– Я не хотел, чтобы Провидец меня забирал, просился обратно, но он сказал, что ночные не могут позволить себе терять своих, даже если… – он смущённо сглотнул, – если они со странностями.

– Вот дела! Что он имел в виду? – нахмурился Глин.

– Никакой ты не странный! – заявила Солнышко. – Здесь одна я странная… и мелкая.

– Да нет, есть немного, – усмехнулась радужная, – но мы потерпим.

Цунами задумалась.