* * *

Из-за чрезвычайных обстоятельств, вызванных убийством подполковника Петрова, мы не поехали на обыск на квартиру Онуфрия. Майор Николаев, кажется, вообще об этом обыске на время забыл. Нас отвезли в какую-то ментовскую контору без вывески, где допрашивать начали снова. Но Николаеву множество раз звонили, прерывая допрос и самого допрашивая об обстоятельствах смерти подполковника Петрова. И, как мы поняли, просили не отпускать от себя задержанных, поскольку и нас будут еще допрашивать по тому же вопросу. Помещение представляло из себя только коридор и две комнаты, разделенные стеклянной перегородкой. Разговоры в любой из комнат были слышны в любом месте. И потому нас с Онуфрием даже разделять не стали. Допрашивали сразу двоих, хотя вопросы задавали, по сути дела, одному Онуфрию...

– А почему сюда-то нас привезли? – спросил я. – Здесь что, отделение?

– Отделение отделения... Я вам, дуракам, шанс даю... Отвезу в управление, все... Вас оттуда уже не выпустят...

– Ну, поехали, коли так, в управление... – заявил Онуфрий.

– Успеем...

* * *

И вообще, допрос майором Николаевым выливался, по сути дела, в пререкания, хотя протокол и писался.

– Почему вы не зашли в кабинет Качуриной для получения денег?

– Я никаких денег от Качуриной не получал... Во что вы пытаетесь меня втравить, я не понимаю... Лучше спрашивайте по существу... Что вас интересует...

– Вы приезжали сегодня в офис «Евразии»?

– Приезжал. У меня хорошие приятельские отношения с Анжелиной Михайловной Качуриной.

– Почему вы попросили ее выйти в коридор, а не сами зашли в кабинет?

– Я не просил. Я поднимался к ней и встретился с Анжелиной в коридоре. Но я порой звоню ей, когда заезжаю, и прошу выйти в коридор. Чтобы не мешать ей работать. У нее почти всегда бывают люди. В этот раз я не звонил... Я даже подумал, что она меня в окно увидела и потому сама вышла...

– С какой целью вообще вы к ней приезжали.

– Сказать, что я вечером буду дома... Она собиралась прийти в гости, но я днем еще предупредил, что буду занят. Это связано с похоронами капитана Петрова... А потом выяснилось, что вечером я свободен. И я заехал... Чтобы сказать...

– А сказать это по телефону вы не могли?

– Мог... Но мне хотелось увидеть ее лично... – Онуфрий так улыбнулся, что майор вздрогнул и чуть было не отшатнулся.

– Ну ты и волк... – сказал, переходя на «ты». – Как только такого волка бабы терпят...

– Они волков любят... – возразил я майору. – Волк сильный и умный, характером твердый... Это то, что женщине надо в наше волчье время...

– Ты-то от предков Волк... – вздохнул майор. – И что вы, парни, со мной делаете... Если я деньги не найду – что со мной будет?

– А где же мы тебе найдем, товарищ майор... – Онуфрий посочувствовал и ответно заговорил по-свойски. – Да все равно ведь ты не из своего кармана отдавать будешь...

– Не из своего, понятно... У меня откуда такие... Там какая-то страховка, говорили, есть... Но все равно по головке не погладят...

– Тогда вообще не переживай... – Онуфрий, кажется, готов был расстроенного майора по плечу похлопать. Но он сам по себе сдержанный и потому не похлопал. А майор вынес бы это без претензий и, может быть, с благодарностью. Люди любят, когда им сочувствуют. – Если есть страховка, пусть страховая компания и платит. Страховые компании – это же первые паразиты всякого общества... Ни за что деньги стригут с людей, а как выплачивать, так попробуй-ка, вытряси с них... Ваши-то вытрясут... А простому человеку это в большие проблемы выливается...

– Мне, понимаешь, представление на подполковника подписали уже... Теперь похерят...

– Все равно похерят... – подытожил я. – Из-за подполковника Петрова... Не уберег ты его...

Я тоже нечаянно на «ты» перешел. Да как с хорошим человеком не перейти...

– Как думаете, кто его мог? – поинтересовался майор вроде бы между делом.

– Мне кажется, что это не я... – сказал Онуфрий. – Хотя я с удовольствием бы...

– И не я, – добавил я. – И я тоже с удовольствием бы...

– Что, такой хреновый мент?..

– Мент как мент... – изрек Онуфрий. – Обычный...

– Да... – майор со вздохом, но, кажется, согласился. А как не согласишься, когда с тобой по душам говорят...

По нашу грешную душа приехал другой майор, с Петровки... Спокойный и вдумчивый, не суетливый... По фамилии Лиходеев. Наверное, большой любитель всяких лиходеев ловить... Мы издали услышали его приближение. Майор так торопился, что машина ехала с включенной сиреной. Боялся, наверное, нас на месте не застать. Однако застал и удовлетворенно кивнул майору Николаеву. Потом долго и утомительно допрашивал нас относительно подполковника Петрова, но больше относительно капитана Петрова, поскольку о капитане Петрове мы могли сказать гораздо больше, и он это понимал отлично.

– Давайте будем более конкретно говорить... Почему вас так интересует капитан Петров? – не выдержал в итоге Волк. – Вы выскажете свои соображения, и мы, может быть, сумеем вспомнить как раз то, что вам надо... Про такого человека многое можно вспомнить, но не все сразу... Договорились? Что же нам ходить вокруг да около...

– Может быть, вы и правы, – согласился майор Лиходеев. – Суть вопросов в том, что с интервалом в один день гибнут два брата, капитан и подполковник. Совпадение допускается, но обязательно проверяется. По официальной версии, пока сомнению не подлежащей, капитан сам из окна выбросился. А кто, кроме жены, видел это? Вот потому сомнения и возникают...

– Глупости... – сказал я убежденно. – Больше в квартире никого не было. Не она же его выбросила... Она все последние годы его поддерживала, заботилась о нем... Капитан был слишком беспокойным человеком... А она заботилась, как о ребенке... Никогда не поверю, чтобы Людмила Евгеньевна... Кроме того, она просто физически не смогла бы это сделать. Несмотря на инвалидность, Леонид Михайлович оставался физически крепким мужчиной, с которым сильная женщина не справится, не то что Людмила Евгеньевна... Вы бы сначала на нее посмотрели, прежде чем утверждать... Она на цыпленка похожа...

– Я и не утверждаю... – не стал спорить майор. – Но что-то произошло... Что-то его подтолкнуло к такому неординарному способу самоубийства...

– Чем он неординарный... Обычный... – опять возразил Волк.

– Четырнадцатый этаж... – вздохнул майор Лиходеев. – Лететь долго. И страшно... С пятого еще прыгают... С седьмого... С более высоких – редко... Как раз самого процесса полета боятся... Страх не в приземлении, страх в полете...

– С Эйфелевой башни прыгали... – подсказал я. – Много раз... Потом специальную сетку сделали – защита для самоубийц... Перестали прыгать... А лететь не страшно... Завтра на похороны приходите... На подушечке будут нести ордена и медали капитана... Большинство наград с Афгана... И знаки тоже будут нести... Там знак будет – парашют... И снизу маленькая латунная бляшка... Полюбопытствуйте...