«27 июля в район деревни Гремучее приехали командующий фронтом генерал-полковник В.Д. Соколовский и член Военного совета генерал-лейтенант Н.А. Булганин. Лил дождь, и моя машина с трудом шла по раскисшей, грязной дороге. Еще издали я заметил, что на худощавом лице командующего лежит печать большой озабоченности и сосредоточенности, глубоких размышлений и усталости.

Командующий попросил доложить обстановку, интересовался настроением бойцов и командиров, боеготовностью частей, нашей осведомленностью о противнике. Я сообщил, что корпус готов к выполнению боевой задачи.

— Это хорошо, — заметил В.Д. Соколовский, обращаясь к карте. Было заметно, что командующий серьезно обеспокоен. Перед нашим корпусом стояла задача: войти в прорыв на участке 11-й гвардейской армии. Затем предполагалось, перерезав вражеские коммуникации, выйти на линию Хотынец — Нарышкино — Бунино. Это создавало условия для окружения орловско-болховской группировки врага.

Однако, предвидя удар в направлении на Брянск, гитлеровское командование срочно перебросило в район Болхова танковую дивизию СС «Великая Германия». Перед фронтом нашего корпуса стояли также офицерский добровольческий батальон, 25-я механизированная и 18-я танковая дивизии, а также ряд инженерных, артиллерийских и других частей и соединений. Кроме того, по данным нашей разведки, противник мог в любое время бросить в бой более четырех танковых, механизированных и пехотных дивизий, находившихся в резерве. (Курсив мой. — Е. Щ. Примечание автора. В этом выделенном мною абзаце много неточностей. В частности, Г.С. Родин относительно «Великой Германии» допустил те же ошибки, что и И.Х. Баграмян. Теперь насчет резервов. К тому времени все резервы противник уже использовал. Они были введены в бой немецким командованием для отражения наступления танковой группы Баданова, в которую входил и 30-й УДТК. Об офицерском добровольческом батальоне мне ничего не известно. Вероятно, Родин имел в виду отдельные гренадерские батальоны из группы Мантойфеля, предназначенные для борьбы с танками и вооруженные фаустпатронами. Ранее они в составе XXXXI корпуса вели боевые действия на юге Орловского плацдарма, а затем были переброшены вместе с танковыми дивизиям этого корпуса к северо-западу от Болхова.)

Начавшие наступление воины 6-го механизированного корпуса сбили противника на рубеже Лучки — Столбчее, но, продвигаясь в направлении Прилепы, Лунево, встретили ожесточенное сопротивление гитлеровцев и сумели пройти не более четырех километров. Медленное продвижение беспокоило командующего фронтом. Он приказал в 16.00 27 июля ввести в бой 243-ю танковую бригаду подполковника В.Н. Приходько, чтобы общими усилиями преодолеть реку Орс. А через полчаса приказал ввести в бой и остальные части генерала Баданова.

Этот ввод решено было осуществить по двум маршрутам. 243-я Пермская танковая бригада с частями усиления шла в направлении населенных пунктов Лучки, Дулебино, Рожково, Локна, Бунино с задачей выйти на рубеж Алексеевка — Селихово. 244-я Челябинская танковая бригада шла следом с целью выйти в район ж.-д. платформы Беднота.

В ходе отражения контратаки противника в этом районе совершил подвиг стрелок-радист 244-й танковой бригады подполковника М.Г. Фомичева — сержант Дмитрий Николаев.

Когда его танк подбили, он занял удобную позицию и метко разил врага из автомата. Гитлеровцы решили взять смельчака живым. Николаев отстреливался до последнего патрона, а когда закончились боеприпасы, гранатой подорвал себя вместе с окружившими его врагами.

197-я Свердловская танковая бригада двигалась по маршруту Рогозина, Пально, Хотетово, Борилово, Злынь, Парамонове, Нарышкино. А 30-й мотострелковой бригаде с 299-м минометным полком ставилась задача выйти в район населенных пунктов Апраксине и Ледно.

Первый удар уральцы нанесли по вражеским укреплениям на реке Орс. Гитлеровцы ответили контрмерами. Все вокруг загудело и застонало. Казалось, разбушевался могучий вулкан. Поля накрыли черные облака дыма и смрада. Через них не могли пробиться даже лучи солнца. Пылали деревни. Над головой с диким воем носились десятки фашистских самолетов.

Попытка танкистов преодолеть водную преграду с ходу не удалась. Она была повторена утром 28 июля. Несколько часов длился ожесточенный бой. Гитлеровцы оказали яростное сопротивление. Однако к середине дня фашистские заслоны были сбиты. Первым преодолел реку вброд мотострелковый батальон 197-й танковой бригады под командованием капитана В.Я. Фирсова. Батальон штурмом взял деревню Дулебинскую, причем сам комбат в этом бою уничтожил 15 гитлеровцев. Одновременно третий батальон 30-й мотострелковой бригады под командованием капитана Я.Д. Гацуляка овладел северной окраиной деревни Струково.

Неожиданно в штаб корпуса поступило донесение, в котором говорилось, что против наших танков немцы применили самоходные торпеды весом около двухсот килограммов каждая. Их прятали в высокой траве и направляли на цель с помощью электро- или радиоуправления. Вначале наши танкисты не знали, что это за штука, и, видя, что она не открывает огня, таранили ее мощной броней «тридцатьчетверки». За это экипаж платил своей жизнью[36].

Были приняты экстренные меры, и секрет «нового» оружия стал нам известен. Специальным приказом всем экипажам мы запретили таранить управляемые торпеды. Их следовало расстреливать. Полный эффект достигался и в том случае, если перерезался провод, тянувшийся за торпедой сзади. Уже через несколько дней все наши воины в точности выполняли этот приказ, и очередная фашистская авантюра лопнула как мыльный пузырь.

Фашисты предприняли серию новых яростных контратак и ценой больших потерь сумели добиться некоторого успеха. Однако дружным концентрированным ударом воины капитана Фирсова вновь овладели переправой и к вечеру заняли деревни Бессоновскую и Дулебино. Развивая успех, 30-я мотострелковая бригада расширила плацдарм и обеспечила переброску танковых частей через реку. Уральцы с небывалым упорством и храбростью дрались за каждый метр родной земли, показывая чудеса героизма, мужества, взаимной выручки и беззаветной преданности Родине.

Дважды переходила из рук в руки деревня Струково. За ее освобождение сражалась рота, которой командовал старший лейтенант Гайко. Ворвавшись в траншеи врага, бойцы завязали рукопашную и уничтожили немало фашистов. Гитлеровцы бросили сюда подкрепление.

На помощь нашим пришел со своим резервом командир батальона капитан Я.Д. Гацуляк. Сам комбат разил фашистов огнем и прикладом автомата. В этом бою он получил девять ранений, но покинул боевые порядки лишь тогда, когда силы оставили храбреца.

Тяжелораненый капитан Гацуляк умирал на руках своих бойцов. Он просил командование отметить правительственными наградами своих воинов и называл их по именам.

В числе тех, кого назвал бесстрашный комбат, была Женя Безгодова, санитарный инструктор, комсомолка, бригадир одного из свердловских заводов. Она действительно заслуживала награды. В жестоком бою был ранен командир. Услышав его стоны, отважная девушка бросилась на помощь. Фашистский солдат открыл по ней огонь. Женя была ранена, но не отступила».