Гек ожидал что Гриценко все-таки введет его в курс дела, но тот не сказал ему ничего нового, лишь подтвердил задание — найти тех, кто застрелил алкоголика. Гек хотел было заявить, что найти непонятно кого и непонятно зачем в огромной столице совершенно невозможно, но промолчал. Гриценко виднее.

После этого Гек спустился в отдел матчасти и выписал себе удостоверение на имя старшего следователя Хачапурова. Фотографию ему сделали тут же.

В оружейный отдел Гек заходить не стал — его любимец, испанский пистолет «LLama» и так всегда висел в кобуре подмышкой. Гек, как работник службы охраны, имел специальное разрешение на его ношение. Гек уже и забыл когда ему последний раз приходилось стрелять, не считая тренировок в тире. Он вообще всегда считал что лучшее оружие в бою — это руки, ноги и голова.

Несколько часов Гек провел за терминалом информатория Лубянки — наводил справки об убитом алкоголике. Ничего интересного выяснить не удалось — фамилия алкоголика была Калязин, звали его Спартак Иванович. Было ему 57 лет, пил давно, жена ушла еще до перестройки, жил один, в Мытищах, детей не было. Работал сторожем на складе при заводе спортивного инвентаря в Бутово — на другом конце Москвы. Перед законом был чист и никаких материалов на него не имелось. В данных ГУВД значился лишь один привод в вытрезвитель прошлой осенью. Ни о родственниках, ни о друзьях информации обнаружить не удалось.

Гек выяснил где хранится тело — труп лежал в морге местной больницы. Гек сразу сделал вывод, что сам алкоголик не представляет для следствия ну совершенно никакого интереса, иначе Гриценко упрятал бы его как минимум в морг ведомственного спецгоспиталя. Тем не менее Гек отправился в районную больницу и там, после коротких препирательств с главврачом и возмутительно долгого ожидания старшей сестры, ушедшей на обед с ключами от морозилки, наконец осмотрел труп.

Пуля вошла Калязину слева в самую верхнюю часть лба, где уже кончалась залысина и торчал клок седых волос. На лице остались следы пороховых газов — значит стреляли с расстояния в полметра, не больше. Вышла пуля из шеи, раздробив позвоночник. По крайней мере смерть Калязина была легкой и безболезненной. Вторая пуля вошла в левый бок и очевидно застряла где-то в легких. Все было ясно. Гек мысленно восстановил эту сцену. Вот старика подзывают к окошку машины, он наклоняется и получает пулю в лоб. Второй выстрел убийца сделал контрольный. Целился в сердце, но промахнулся. Убийца был полный дилетант — кто же делает контрольный в сердце? Да еще после того, как пробиты голова и позвоночник?

Гек вышел из морга, сел в машину, полтора часа продирался через столичные пробки и, наконец, добрался до Мытищ. Гек нашел нужный дом и энергично взбежал на пятый этаж. Как он и думал, квартира Калязина была уже опечатана. Но идти в местное отделение не хотелось. Впрочем сейчас важнее осмотра квартиры мог оказаться разговор с жильцами. Гек позвонил в соседнюю дверь. Никого. Перешел к дверям слева от лифта, позвонил — нервно загавкала собака. «Болонка. Старая, лет пятнадцать. Две двери. Внутренняя с утеплителем», — машинально отметил Гек и позвонил в последнюю дверь. Никого. Гек требовательно нажал кнопку еще раз — за потертым дерматином с торчащими по бокам клочьями пыльной ваты зудело глухо и противно. Казалось будто сама кнопка дробится и осыпается под пальцем. Уже отпуская кнопку, Гек понял что в квартире кто-то есть. Тогда он постучал костяшками пальцев по косяку и произнес басом: «Из прокуратуры беспокоят по поводу соседа».

Тут же прямо под дверью заелозили тапки, переминаясь на месте. Звякнул замок и дверь приоткрылась на цепочке. За дверью стояла пенсионерка с таким лицом, какое бывает только у тех, кто круглосуточно ожидает подвоха от людей и правительства. Гек представился следователем и раскрыл удостоверение. Пенсионерка выслушала Гека, кивнула и молча закрыла дверь, заперев замок на два оборота. В глубине квартиры зашаркали ее тапки. Опять дважды лязгнул замок и дверь открылась снова — теперь старуха держала в руке громадную лупу. В эту лупу она так внимательно начала рассматривать удостоверение старшего следователя Хачапурова, что Геку показалось будто старуха уже догадывается что оно фальшивое.

— Фальшивое, — сказала старуха, вернула корочку Геку и собиралась захлопнуть дверь, но Гек подставил ботинок.

— Значит будем милицию вызывать, — сказал он, вынимая мобильник.

— Это дело ваше. А только зачем милицию? — подозрительно спросила старуха.

— Отказ от помощи следствию, — сказал Гек внушительно. — Выражение недоверия должностному лицу при исполнении.

— Знаем мы вас, ворюг… — сказала старуха неуверенно.

— Личное оскорбление или клевета. Статья 132 пункт «Б» до шести месяцев исправительных работ, — закончил Гек и поднес мобильник к уху.

— Уже приходил старший следователь. И младший приходил, — сказала старуха. — У них другие книжки. С двуглавым орлом, а не со старым гербом.

Гек внутренне похолодел, но взял себя в руки и укоризненно посмотрел на старуху.

— Я из центральной прокуратуры, — сказал он веско. — А не из районной.

Старуха немного помялась, побормотала неразборчиво, но цепочку отстегнула, распахнула дверь и пустила Гека на кухню.

Про соседа рассказать она ничего толком не могла — особо не шумел, компаний не водил, пару раз стучался в дверь и просил одолжить двадцать рублей, но не дала. Зато на Гека свалилось огромное количество информации про дворовых подростков-мотоциклистов, которые вечерами орут под окнами и «врубают свой мотоцикл». Гек понял что теряет время.

— Спасибо за информацию, мы вас вызовем, — сказал он и захлопнул записную книжку в которой не появилось ни одной новой строчки.

Под бдительным взглядом старухи, Гек вызвал лифт — старый, с ручными дверьми. Пока лифт ворочался на нижних этажах, старуха все стояла на пороге и сверлила Гека взглядом. Гек спустился вниз и вышел во двор, энергично хлопнув дверью подъезда — и сразу повернул за угол под раскидистыми кустами сирени. Быстро обошел вокруг дома — глиняной тропинкой в кустах под нависающими балконами, где запах сирени мешался с запахом кошек — и снова вышел к подъезду. Бесшумно поднялся на пятый этаж и прислушался. Старухина дверь была закрыта, и, что было очень кстати, в глубине работал телевизор.

Гек глянул в верхний лестничный пролет, затем в нижний — никого. Тогда он шагнул к опечатанной квартире. Бумажку с невнятной печатью, напоминавшей старый синяк, уже кто-то сорвал — она держалась лишь одним краем, сквозняк трепал ее как белое знамя. Гек достал из кармана диверсионный нож и открыл в третьем ряду лезвий отмычку-пластинку. Замок был старый, советский — разболтанная личинка «копейка» с зигзагообразной щелью для ключа. Гек вдруг вспомнил что когда-то в детстве такой же замок был в его квартире. Когда он забывал ключи дома, то, возвращаясь из школы, каждый раз открывал его разогнутой скрепкой — без всякого диверсионного ножа. А вот вскрывать сейф в кабинете загородной резиденции премьер-министра Таджикистана было уже намного сложнее, пришлось возиться всю ночь… Когда же это было? Ну да, семь лет назад…