А затем в Стокгольме состоялась якобы случайная встреча немецкого банкира Варбурга и члена возвращавшейся из Лондона российской “парламентской делегации”, заместителя председателя Думы Протопопова. Кроме того, Протопопов был председателем Совета металлообрабатывающей промышленности, которая контролировалась банками, зависевшими от германских синдикатов. С Протопоповым был “видный финансист” и нефтяной король Поляк, а также шведский банкир Ашберг. Варбург пытался убедить собеседников, что Англия всегда обманывала своих союзников, делает это и сейчас и в одиночку пользуется преимуществами войны. Поэтому России выгоднее дружить с Германией. Он подчеркивал “естественность” условий сепаратного мира: Польша будет восстановлена на землях, принадлежащих российской короне, согласно этнографическим границам; Курляндия перейдет к Германии, а Россия получит взамен Буковину (часть Галиции) и черноморские проливы — конечно, если сумеет отобрать их у турок с помощью военной силы. Красной нитью доводов Варбурга была игра на тщеславии царя: “Англия хочет доминировать и сломить волю русского царя, запрещая ему заключение сепаратного мира”. Если верить Протопопову, на том беседа и закончилась… Беседа с Варбургом стала для Протопопова началом карьеры: вскоре он сделался не только министром, но и фаворитом Распутина и императрицы». Однако за нашептываниями Распутина стояли реальные интересы реальных экономических групп…

Бывший немецкий кронпринц пишет: «Наиболее благоприятный момент для заключения мира с Россией наступил в конце лета 1916 г., когда военное положение России было очень плохим (Что за чушь?! — А.Б.). Именно в этот момент царь назначил Штюрмера главой министерства иностранных дел; несомненно, последний был настроен в нашу пользу. Я расценил это назначение как явный знак желания начать мирные переговоры». Штюрмер тут же поставил все точки над «i». Он начал всячески тормозить публикацию соглашения с Англией по поводу Константинополя и манифеста о Польше, причем делал это по распоряжению царя, поскольку данные документы никак не способствовали заключению сепаратного мира. Согласно Бетману-Холльвегу, в немецких политических кругах придерживались мнения (которое последний не разделял), что сепаратный мир с Россией “практически предрешен” и сорвать его может только “крайне неуклюжая дипломатия”.

Но немецкая дипломатия действительно оказалась “крайне неуклюжей”. В отличие от Штюрмера, германское правительство опубликовало сообщение о создании Польского королевства под протекторатом Германии. Эрцбергер назвал это “настоящей политической катастрофой”, похоронившей “уникальный шанс на заключение мира”. Но российские германофилы отнюдь не считали, что все потеряно. Сторонники императрицы и Распутина старались создать сильное правительство, которое могло бы освободиться от надзора думских партий, выступавших за сохранение союза с Антантой», — заключает первый и последний председатель Учредительного собрания. Вот что творилось за спиной у Брусилова и его наступающих армий — уму непостижимо!

Между тем обвиняемый в сепаратизме Александр Протопопов — последний министр внутренних дел империи — был высокообразованным человеком, учился в Первом кадетском корпусе и Николаевском кавалерийском училище. Службу начинал в 1885 году корнетом в лейб-гвардии Конно-гренадёрском полку. В 1888–1890 годах являлся слушателем Академии Генштаба. В 1890 году вышел в отставку в чине штабс-ротмистра, то есть знал отлично армию в отличие от коллег-министров современной России. Он был 16 сентября 1916 года назначен управляющим Министерством внутренних дел, 20 декабря 1916 года утверждён на посту министра внутренних дел. По воспоминаниям В.Н. Шаховского, на пост министра Протопопова рекомендовали председатель Государственной Думы Родзянко и министр иностранных дел Сазонов. Английский король Георг V в личном письме Николаю II дал о Протопопове восторженный отзыв. С другой стороны, по мнению некоторых современников, именно демонстративное бездействие (см. «Последние дни императорской власти» А.А. Блока) Протопопова стало основной причиной победы Февральской революции в Петрограде. Ему была доподлинно известна работа многих общественных деятелей и членов Думы по подготовке переворота, но он, однако, не только не принимал никаких мер, но и не докладывал всех сведений полностью государю. Ясно, что в политике всегда идёт борьба скрытых сил, интересов и суждений, но ведь речь идёт о воюющей стране, о её решающем годе!

Но самое трагичное и смешное, что хулителя — тогдашнего министра земледелия В.М. Чернова — позже даже в окружении Керенского открыто называли германским шпионом и объясняли новому командующему Лавру Корнилову, что подробности летнего наступления Юго-Западного фронта 1917 года на заседании Временного правительства не надо разглашать, поскольку Чернов, обвинявший Протопопова в стремлении заключить сепаратный мир, сам работает на германскую разведку. При этом, что повергло в шок Корнилова, никто Чернова не арестовывал, не пас и не собирался этого делать! Но это будет ещё через год, в пору полного крушения империи…

В первых числах июля 1916 года гвардейские части начали сосредоточиваться в районе Киверцы, Луцк и должны были совместно с 1-м и 30-м армейскими и 5-м кавалерийским корпусами составить особую армию генерала Безобразова. Главнокомандующий Юго-Западным фронтом Брусилов, ожидая сосредоточения войск новой армии, решил приостановить дальнейшее наступление всех армий фронта. Исключение было для 11-й армии, которой он поставил задачу продолжать выпрямлять свой фронт, и для 9-й армии, которая должна была атаковать австрийцев своим левым флангом. В первых числах июля гвардейские части начали сосредоточиваться в районе Киверцы, Луцк и должны были совместно с 1-м и 30-м армейскими и 5-м кавалерийским корпусами составить особую армию ген. Безобразова. Главнокомандующий Юго-Западным фронтом ген. Брусилов, ожидая сосредоточения войск новой армии, решил приостановить дальнейшее наступление всех армий фронта. Исключение было для 1Ьй армии, которой он поставил задачу продолжать выпрямлять свой фронт, и для 9-й армии, которая должна была атаковать австрийцев своим левым флангом.

Целью своих дальнейших действий генерал Брусилов по-прежнему считал овладение Ковельским районом. В развитие этой идеи он отдал директиву (№ 2281), по которой армиям фронта были поставлены следующие задачи:

3-я армия, включив в свой состав 3-й армейский, 1-й Туркестанский корпуса и 4-ю Финляндскую дивизию, должна была атаковать Ковель с востока и севера и, кроме того, овладеть Невельскими переправами на Стоходе, от устья до Любешов, развивая удар в тыл Пинской группе противника. Граница армии слева проходила по линии Ковель, Кашовка, Золоточин (50 км севернее Ровно).

Войска гвардии, 1-й и 30-й армейские, 5-й кавалерийский корпуса под общим командованием ген. Безобразова имели задачу атаковать Ковель с юга. Граница этой новой армии слева проходила по линии Турийск, Озеряны, ст. Киверцы.

8-я армия, включив в свой состав 8-й армейский корпус, должна была овладеть Владимир-Волынском. Граница армии слева проходила по линии Варенж (18 км северо-западнее Сокаль), Сокаль, Ровно.

11-я армия имела задачу наступать на Броды, Львов.

7-я и 9-я армии должны были выполнять прежние задачи по падению рубежа Галич, Станиславов.