— Жизель, — вновь обратился ко мне Фернандо, и я поняла, что он хочет сказать мне что-то важное, — если б ты знала, как я хочу, чтобы ты осталась.

Я опустила взгляд и горько улыбнулась. Да, я тоже хотела остаться. Но это было невозможно.

— Все хорошо, Фернандо. Я все понимаю, ты и так сделал для меня очень много.

Черед пару минут к нам подъехала машина. Было темно, и в первую секунду мне вообще показалось, что это Мерседес Филиппа парканулся около ворот. Однако немного погодя я заметила, что машины все же различались.

Фернандо подошел к автомобилю и услужливо отворил передо мной дверь. Я даже не надеялась на то, что он вновь поцелует меня. Кругом камеры, Стелла, которая наверняка наблюдает, да и кто я вообще такая, чтобы требовать от него внимание? Может быть, те два поцелуя — лишь мгновения проявления наших слабостей, которые больше никогда не повторятся.

— Твой водитель знает, что не надо подвозить меня слишком близко к дому, чтобы не светиться перед охраной? — уточнила я, стараясь не думать о том, что мне невыносимо больно садиться в эту машину и уезжать.

— Не переживай. Он все знает, — улыбнулся Фернандо, помогая мне залезть на заднее сидение.

Удивительно, мужчина до сих пор был рядом, а я уже тосковала без него. Оставалась лишь пара мгновений до того, как он закроет дверь и исчезнет. Теперь меня мучила лишь одна мысль: кто я для него? Просто девушка, которой он искренне хочет помочь, подопечная его конкурента, или, быть может, он действительно видит во мне нечто особенное?

— У тебя ведь нет телефона? — спросил Фернандо напоследок.

Я кивнула и развела руками, вспоминая, с каким наслаждением Филипп вымогал у меня телефон на той неделе.

— Возьми мой. Я не хочу, чтобы ты была лишена возможности связаться с кем-то, если почувствуешь себя в опасности, — Фернандо взял мою руку и вложил в нее свой новенький, сверкающий роскошью телефончик.

Сказать, что этот жест изумил меня — не сказать ничего. Я никак не могла принять такую личную и ценную вещь от него, даже отданную мне на время.

— А как же ты? — изумленно спросила я.

— У меня есть рабочий телефон. Тем более это только до завтрашнего ужина, а пока я постараюсь раздобыть для тебя другой, — подмигнул мужчина.

Я все понимала. Понимала, что он сейчас исчезнет и вернется к Стелле. Понимала, что я уеду к Филиппу и буду «наслаждаться» его обществом еще много дней. Понимала, что искра между нами никогда не станет пламенем. Но как же в ту секунду мне было хорошо. Я чувствовала себя в безопасности рядом с этим мужчиной. И при этом он сам казался мне опасным.

— До завтра, Жизель, — сказал он и захлопнул дверь, оставляя меня наедине со своими мыслями. И я мгновенно почувствовала себя опустошенной.

Ничего не было. Никакого поцелуя. Он лишь показал, в который раз, что я ему не безразлична. Да и то, я все еще не была уверена в том, что он не использует меня ради информации. Но всего, что я знала, было крайне мало, чтобы делать выводы.

Мы тронулись и спустя несколько минут уже летели вниз по горному склону с такой скоростью, что, казалось, машина готова была вот-вот оторваться от земли и улететь в ясное ночное небо.

Но Фернандо… теперь он был в моей голове постоянно. Как бы я ни хотела избавиться от этого образа, я все равно видела его черные глаза, чувствовала эти теплые руки на своей талии и его горячее дыхание на губах. Он стал для меня чем-то вроде магнита, к которому меня не просто невыносимо тянуло, скорее, он сам постоянно вытягивал меня из дерьма. Но правильно ли я поступила все ему рассказав? Не буду ли я потом сожалеть об этом? И если перед ним встанет выбор между мной и компанией, что он предпочтет? На последний вопрос я не хотела знать ответ, потому что прекрасно знала, что для Фернандо дороже всего.

Вообще с ним все было непонятно. Я желала этого мужчину каждой клеточкой тела, но при этом ненавидела его брата; я хотела, чтобы он получил свой бизнес, но при этом не хотела видеть его со Стеллой; я хотела вновь поцеловать его, но безумно боялась, что его чувства лишь фантом, бездумно созданный моим воображением. И, в конце концов, я боялась, что мои чувства перерастали в нечто, что становилось все труднее контролировать.

***

Мы остановились за несколько сотен метров от дома Ферретти. Приятный водитель, мужчина лет пятидесяти, галантно открыл передо мной дверь, да так, что я ощутила себя прима дивой с ковровой дорожки на Мет Гала. Он ничего не говорил во время поездки, и лишь когда я вышла из машины, пожелал мне доброго вечера и мгновенно уехал.

Дорога была безлюдная, но зато прекрасно освещенная. Я даже практически не боялась, что какой-нибудь маньяк нападет на меня из кустов. Хотя, в общем, мужика страшнее Филиппа я бы вряд ли еще когда-либо встретила.

Я добежала до забора, окружающего особняк Ферретти, и прислушалась. Не представляла, что делать дальше. Хулии нигде видно не было, а звонить ей сейчас и размахивать телефоном под камерами было чистым безумством.

Внезапно я услышала шорох где-то за забором. На всякий случай пришлось присесть на корточки, имитируя завязывание шнурков и прикрывая лицо, чтобы ни в коем случае не попасться камерам, которые начинались уже через пару метров. И тут я услышала знакомый голос, доносящийся откуда-то снизу.

— Пссс, Жизель, иди сюда, — прошептала Хулия, а я до сих пор не понимала, где она.

— Я прямо под твоими ногами, — Хулии явно было больше смешно, нежели страшно. Ну еще бы, она ведь не знала, что будет мне, если нас поймают.

Я опустилась еще ниже и присмотрелась. Передо мной был длинный каменный забор без дырок и выбоин, и лишь у самых моих ног я увидела небольшую канаву, до середины заполненную водой и грязью. Она проходила прямо под забором, напрямую связывая улицу, где я находилась, с садом. Похоже, это был сток с водами, оттекающими с клумб и оранжереи.

— Эта и есть ваша канавка? — спросила я удивленно. Совершенно не думала, что их загадочная «канавка» окажется в буквальном смысле канавкой под забором, через которую надо ползти по грязи.

— Ага, — довольно произнесла Хулия, как будто это была самая большая ее гордость.

— И мне надо через нее ползти? — спросила я отрешенно, предвкушая, как грязь будет налипать на лицо, ноги и руки. Но особенно меня радовала мысль о том, как я буду выглядеть после этого челленджа.

— Ну я же ползаю как-то. Правда, у меня всегда есть во что переодеться после. С другой стороны, если ты переползешь сюда, то сможешь сразу принять душ.

Это был убедительный аргумент. Я еще раз презрительно осмотрела канаву, в которую мне предстояло залезть. Невероятно узкая, неглубокая, а пахло от нее, как от вчерашних помоев в аномально жаркий день. Не очень мне хотелось оказаться в ней, и я уже хотела расспросить Хулию о плане Б, но неожиданно дорогу озарил свет фар.

Машина была далеко, но я узнала бы стиль вождения Алехандро из тысячи, да и машина точно принадлежала Филиппу. Мне не потребовалось много времени, чтобы сложить два плюс два и понять, что нужно шевелиться.