Сантана, Зариан, Олафер и Лайзар… Сейчас они выглядели как жертвы войны — бледные, замученные, с синяками под глазами, в рваной одежде и с несчастными лицами. Можно подумать, что это они жертвы, а не я. Зариан плакала, а вот остальные держали себя в руках и буравили окружающих мрачными взглядами.

— Осужденные в преступлении против жизни, — вперед выступил эльф в мантии, — вы знаете, в чем вас обвиняют? — Ответом ему было упорное молчание. — Вы обвиняетесь в покушении на убийство леди Аларди, — не дождавшись ответа, продолжил эльф. — Ваша вина доказана и обжалованию не подлежит. Есть ли вам что сказать в свое оправдание?

— Да! — выкрикнула Сантана, делая шаг вперед, но меч стража ее быстро остановил. — Нас заставили! К нам пришла леди Талалионэль и сказала, что если мы не будем ее слушаться, то она избавится от нас! Мы не хотели! Мы просто испугались…

— Лаэра Талалионэль уже наказана, — оборвал эльф демоницу. — Вы могли сообщить куратору или любому другому эльфу, а также просто отказаться от выполнения. Есть ли еще что сказать? — никто ничего не говорил, только прожигали меня взглядами. Я знала, что они хотели, но не собирались говорить. То же самое, что озвучила Эви, что им жаль, что не получилось. Но, в отличие от эльфийки, эта четверка была более сдержанна.

— Мы не хотели, — всхлипнула Зариан. — Думали, что это шутка…

— Лаэра Тайлисанэль, — эльф не стал дослушивать причитания демоницы, — вы, как пострадавшая сторона, вправе выбрать наказание. Ваш вердикт?

— Кхм… — судить «своих» оказалось тяжелее, чем Эви. На нее я была зла и в какой-то мере уже давно представляла, что бы хотела с ней сделать. А вот остальные, за исключением Олафера, до сих пор не сильно меня волновали. Да, немного покусывали, но не настолько, чтобы приговорить их к наказанию. А потому сейчас мне было очень тяжело. — Зариан, я начну с тебя. Хоть ты и была в курсе предстоящего и вела себя… — я замялась, не зная, как правильно сказать. «Плохо» — звучит по-детски. «Как стерва» — ну не для эльфийских ушей такое, — недостойно, — наконец выдала я, — тем не менее в самом нападении ты не участвовала. Поэтому тебе будет самое мягкое наказание. Я требую твоего исключения из Академии и запрете на повторное поступление на сто лет. Запечатывание активных сил на срок двадцать лет, десять из которых ты проведешь в Храме сестер милости.

— Что?!

Ужас демоницы был понятен. Храм сестер милости был местом, где отказывались от всех удовольствий и благ и занимались только одним — помогали больным, беднякам и сиротам. Несли ночные дежурства у постелей, убирали самые грязные места, готовили… в общем, тяжелый и неприятный труд. При полном аскетизме — никакой мясной пищи, сладкого, алкоголя, сон только четыре часа в сутки, молитва и работа. Все.

— Я надеюсь, что через десять лет ты поймешь, что на самом деле важно в жизни, научишься ценить и любить не только себя, но и остальных. Осознаешь, что, если тебе повезло родиться сильной, умной, красивой и в хорошей семье, это не дает права переступать через других.

— Тварь!

— Считаешь? Думаешь, лучше было приговорить тебя к казни? — выгнула бровь. — Мне ты времени не дала. А ведь просто могла шепнуть, чтобы была поосторожнее. Теперь Лайзар, — я перевела взгляд на смеска, больше не слушая всхлипов и ругани Зариан, — ты тоже не нападал в открытую, но и не остановил убийство. Поэтому тебя также исключат из Академии на сто лет и двадцать лет запрета на активную магию. Вместо монастыря — десять лет в младшем чине на дальних рубежах, — я смотрела, как он поджал губы и в неверии смотрел на меня. Интересно, он тоже посчитал, что несправедливо наказан или все-таки хоть до него дошло, что я проявила непозволительное мягкосердечие? — Теперь Сантана. — Демоница тут же прищурилась. — В отличие от остальных, ты участвовала в убийстве. И не по твоему желанию я еще жива. Поэтому тебе запечатают активную магию пожизненно. Запрет на использование магии до конца твоих дней. Это первое. И второе — двести лет в Храме тишины. При попытке сбежать — пожизненно. После чего ты отправишься на родину и больше никогда не посетишь ни одного из миров Розы.

Казалось, Сантана сейчас упадет в обморок. В отличие от Храма сестер милости, Храм тишины был практически тюрьмой. В нем абсолютно запрещалось говорить, смеяться и в принципе даже думать. Команды отдавались только старшими сестрами через амулет ментальной магии. Работать и жить под землей. Выходить на поверхность только в ночное время и не чаще одного раза в месяц. А при условии запечатывания магии срок жизни демоницы скатится максимум к пятистам годам, из которых половину она проживет в Храме, а половину старухой.

— Олафер, твое наказание будет самым строгим. Не потому, что ты вчера сделал чего-то больше или меньше остальных, а потому, что с каждым разом ты творишь все более и более ужасные вещи. В первую нашу встречу ты оболгал меня перед учителем, и, когда он доказал твою ложь, ты не извинился, а затаил обиду. Ты стал клеветать, врать и теперь дошел до убийства. Я простила тебя один раз и вместо благодарности получила камень в спину. Второго шанса я тебе не дам. Я приговариваю тебя к пожизненной блокировке магии и активных сил. А также к рудникам на двести лет. Кроме того, все четверо должны принести клятву о непричинении вреда мне и моим близким. В случае нарушения — мгновенная смерть.

— Это все?

— Да.

— Хочет ли кто-нибудь что-нибудь добавить?

— Я считаю, что наказание леди Аларди слишком мягкое, — подметил Вэен. — Но тем не менее это ее право. Наследие, — фыркнул он, — никуда не денешься. Тем не менее, — его взгляд стал острым, — дарованная жизнь в день обретения стоит дорого, — как-то странно прозвучала фраза, но, судя по всему, Повелитель понял, — это право наследницы. Однако сообщаю всем, что клятву они будут приносить при моем личном присутствии и обмануть не получится, а если попробуют, умрут здесь и сейчас, — он посмотрел на сжавшуюся четверку.

— Да будет так, — тихо произнес Повелитель, но его голос эхом разнесся по залу. — Суд состоялся. Приговор вынесен и отмене не подлежит. Клятву все обвиненные принесут сегодня на закате. Все свободны.

Свободны? Я уж точно не чувствовала себя свободной. Наоборот, казалось, что на меня сразу навалилось несколько тонн неподъемного груза. Ненавидящие взгляды тех, кому я сегодня сломала судьбу, прожигали меня, словно пытаясь передать все, что они чувствовали. Да, они сами выбрали такую судьбу. Сами сделали шаг в бездну. Не я первая напала. Но и легче мне не было. Более того, появился страх. Пока неосознанный и нерациональный, но он был.

А еще хуже стало, когда сразу после суда Вэенарт всех нас собрал в особняке. Я сидела, опустив глаза, и не реагировала ни на взгляды, ни на шепот одногруппников, пока куратор показывал им сцены нападения, которые они уже видели, и частичные фрагменты из зала совета. Он сперва никак не комментировал, просто показал, внимательно следя за реакциями. Молчал и после того, как все закончилось.

— Кто-нибудь хочет что-то сказать? Я знаю, что у Олафера с Лайзаром были друзья, и у Сантаны с Зариан тоже. Возможно, вы после случившегося не захотите остаться в Академии или решите перейти на другой факультет? Или… возможно, вы потребуете перевода Аларди?