Ни на что не похожие звуки, извлеченные из этого несуразного ящика с клавиатурой и множеством кнопок, были увековечены Depeche Mode в альбоме. Однако в каких именно композициях, остается секретом Гора, потому как ни один из сторонних слушателей никогда не сможет с точностью определить, какие именно звуки на пластинке принадлежат Synthacon, тем более что в студии было множество других устройств с не менее необычным спектром звучания.

Разумеется, Гор не смог найти место на новой пластинке для всех своих архаичных аппаратов. Но его внимание к деталям при записи Sounds Of The Universe граничило с одержимостью. И это дало свои плоды: альбом раскрывается все больше и больше при каждом новом прослушивании. Его звуковое разнообразие и глубина открываются только тогда, когда все то, что лежит на поверхности: запоминающиеся мелодии, четкие ритмы и нестандартные зажигательные строки припева – перестают отвлекать на себя внимание. Хорошие наушники, несомненно, помогут ускорить этот процесс.

Мартин Гор стал последователем Алана Уайлдера, как бы странно это ни звучало. Пришло время, и он сам превратился в законченного педанта и перфекциониста, великого поборника мелочей. Раз за разом он совершенствовал композицию, которая для других ушей уже давно и так звучала безукоризненно. Скромность не позволила ему присвоить себе все лавры. «Я должен упомянуть нашего продюсера Бена Хилльера, заслуги которого в создании альбома неоценимы», – рассказывал Гор журналистам из Musikexpress. Он назвал Хилльера «капитаном нашего корабля», эта метафора прозвучала и в фильме Usual Thing, Try And Get The Question In The Answer. «Всегда нужен кто-то, кто возьмет на себя командование и скажет: “Это хорошо” или “Вот это оставьте”», – рассказывал Хилльер, который во время студийной работы довольно сурово обходился с Гором, против чего, впрочем, тот не сильно возражал. «Мне нравится, что Бен ведет себя как диктатор, – говорил Гор. – Очень трудно иметь точку зрения, которая не совпадает с его. Редко кому удается победить Бена».

Хилльер был непобедим во всем. Кроме настольного футбола. В хорошие дни чемпионский дуэт Гора и звукорежиссера Люка Смита одерживал одну победу за другой. За что они и получили заслуженное прозвище «Всемогущие». А команда Гаан/Хилльер, чей стиль игры отражался в названии «Райские птички», играла с переменным успехом. Эту страсть к футболу, которой музыканты Depeche Mode с увлечением предавались ежедневно после обеда, они забрали с собой из Санта-Барбары в нью-йоркскую студию Chung Kling, где завершилась работа над альбомом. Успешная серия игр «Всемогущих» немного компенсировала Гору разочарование от вылета из чемпионата Европы, проходившего в Англии и Швейцарии, национальной футбольной сборной Англии, которая теперь была от этого события гораздо дальше, чем сам Гор, следивший за матчами через маленький телевизор, расположившийся между микшерским пультом и синтезаторами. Заставила ли его давняя связь с Берлином почувствовать сожаление из-за проигрыша сборной Германии в финале или он, как и подобает истинному британцу, испытал удовлетворение, остается загадкой.

Как бы там ни было, лихорадка настольного футбола настолько захватила Depeche Mode, что они дали одной из своих новых композиций рабочее название Das Toe Stub, по названию трюка в настольном футболе, когда мяч прижимается ногой к столу, чтобы в подходящий момент ударить по воротам. За Das Toe Stub скрывалась одна из самых потрясающих песен эпохи Sounds Of The Universe. Позже песня получила название Oh Well и стала первой настоящей совместной работой Гора и Гаана, несмотря на то что с точки зрения пространства и времени они работали раздельно. Гор записал ее в своей домашней студии в качестве чисто инструментальной композиции, поскольку ему не удалось придумать подходящую вокальную партию. В конечном итоге ее придумал Гаан, который прямо-таки влюбился в черновую версию трека во время визита к Гору и забрал копию в Нью-Йорк, чтобы поработать над ней. Когда он снова увидел Гора, то с гордостью представил ему свою работу: «Вот что я сделал из твоей песни».

В интервью нашему изданию, которое Гаан дал несколько месяцев спустя, он все еще с воодушевлением вспоминал этот первый шаг к совместному творчеству. «Просто нам нужно находиться в одно и то же время в одном и том же месте, а не на расстоянии нескольких дней и тысяч километров друг от друга», – говорил он. Гор лелеял похожие надежды и говорил, наверное, представляя себя при этом за столом для настольного футбола, о «великолепном результате командной работы». Однако среди треков нового альбома Sounds Of The Universe Oh Well можно не искать. Музыканты Depeche Mode решили, что этот необузданный техно-трек совсем не подходил к лаундж-атмосфере, навеянной музыкой шестидесятых. По задумке Гора, самым напряженным треком, с которым суждено было встретиться слушателю в этом альбоме, должен был стать первый сингл альбома Wrong. Это была композиция в стиле ритм-н-блюз, структура которой была одновременно простой и тщательно продуманной. Лихорадочный сон, превращенный в песню. Она излучала больше отрицательной энергии, чем вся остальная пластинка вместе взятая.

Oh Well же нашла свое место на бонусном CD лимитированного издания Sounds Of The Universe вместе с другими четырьмя композициями, которые Depeche Mode не посчитали нужным включить в основной альбом. Таков был ответ группы на небывалое изобилие песен, ставшее следствием творческого настроя, в котором пребывал Гор. Наряду с тремя композициями, написанными Гааном, перу Мартина принадлежали десять песен и, по его словам, еще столько же было в запасе.

Гармония, воцарившаяся между Гором и Гааном, отразилась и в других песнях, совсем не похожих на Oh Well. Символом этой гармонии стало пение на два голоса, например в Hole To Feed, In Chains и прежде всего в самом сердце пластинки – величественном электро-госпеле Peace. «Мы никогда раньше не вкладывали столько труда в вокал, – говорит Гаан, – потому что никогда до этого не осознавали, сколько глубины и силы мы можем придать мелодиям, исполняя их вместе». Есть что-то магическое в том, как наши голоса звучат вместе. Так что мы постарались по максимуму использовать это».

Гор осмыслял таинственную химию отношений в Depeche Mode по-своему. В песне Fragile Tension он попытался проникнуть в самую суть межличностных проблем. Нет никаких сомнений в том, что в этой песне речь идет о его собственных болезненных отношениях с Гааном, которые на протяжении многих лет оставались напряженными. Однако именно это во многом и было катализатором вдохновения для них обоих. «There’s a fragile tension / That’s keeping us going / It may not last forever / But oh, when it’s flowing, – пишет Гор о них. – There’s something magical in the air / Something so tragic we have to care / There’s a stränge obsession / That’s drawing us nearer / We don’t understand it / It never gets clearer». Иными словами, пока что-то функционирует, не обязательно понимать, как именно это происходит. А музыкальное сотрудничество Гора и Гаана продолжало функционировать вопреки всему. «Я бы сказал, что мы больше похожи на братьев, чем на друзей, – сказал Гаан. – Когда наш концертный тур заканчивается, мы очень мало разговариваем друг с другом. Нам необходима дистанция. Хотя первые десять лет мы проводили вместе почти каждый день. Но продолжать в том же духе вечно невозможно, особенно если в какой-то момент у вас появляется своя семья».